Дениза Алистер - Мираж в пустыне

— Так оно и есть, — отозвался он, распознав в ее тоне оттенок зависти. Неужели ей в родном доме не хватает любви и внимания? Отчим не желает знать о ее существовании… А родной отец? Какую роль играл он в ее жизни? Все, что касалось Сью, очень его интересовало. Она казалась такой хрупкой… Весила не больше, чем ребенок, и в то же время была настолько сексуальна, что каждый раз, касаясь ее, он испытывал боль и желание. Она нуждалась в его защите, в его постоянной заботе — у него было такое ощущение, что, кроме него, она никому не нужна.

Никогда раньше он не испытывал ничего подобного, но никогда раньше он и не встречал женщину, производившую впечатление одновременно и брошенного одинокого ребенка, и обольстительной сирены. Он хотел бы сжимать ее в своих объятиях до тех пор, пока она не почувствует себя счастливой. Интересно, она знает, что такое счастье? Эта худенькая длинноногая девушка возбуждала его гораздо сильнее, чем все женщины, которых он встречал до нее.

— У вас есть братья или сестры? — спросила Сьюзен.

— У меня есть сестра, она на три года моложе меня.

— Она похожа на вас?

Вопрос несколько озадачил его, но затем он рассмеялся.

— Между нами есть небольшое семейное сходство. По крайней мере, мне так кажется… Джоан пошла в мать. Она замужем за зубным врачом. Они живут в Ковентри, и у них трое детей.

— Вы их часто видите?

— Да, если я в Англии, но когда уезжаю за границу, то у меня, разумеется, нет такой возможности.

— И вы скучаете, если вам не удается навещать их? — Ее до глубины души интересовали его чувства к родственникам. Она хотела знать его так же хорошо, как знала себя, хотя понимала, что ее желание смешно и невыполнимо. Но это в высшей степени логичное умозаключение не могло остановить ее.

Он кивнул.

— Мы подолгу разговариваем по телефону, а если есть возможность, я посылаю им открытки — на письма не хватает времени, когда работаешь в зоне боевых действий. Но если я месяцами не вижу их, то начинаю сильно по ним скучать.

— А они? Они должны очень беспокоиться, когда вы уезжаете куда-нибудь, где далеко не так безопасно, как дома?

Он улыбнулся в ответ.

— Разумеется! Больше других волнуется мама. Папа не склонен выставлять на всеобщее обозрение свои чувства и переживания. Но он благодаря своей профессии понимает, что я не стану рисковать жизнью понапрасну.

— Ваши родные, должно быть, очень перенервничали, когда вас не так давно серьезно ранило!

— Мне просто не повезло, но в конечном счете все кончилось вполне благополучно — ведь я остался в живых! А многие из тех, кто были рядом со мной, погибли, и среди них женщины и дети.

Она внимательно посмотрела на него.

— Я помню ваши репортажи по телевидению. — Тогда ее потрясло, что он где-то далеко и рискует жизнью. — У вас опасная профессия, сказала Сью, не сводя с него глаз. Любить его — себе дороже! Должно быть, она сошла с ума, раз позволила себе воспылать к нему чувствами, все это может обернуться для нее новой болью, новыми страданиями.

Ну полно! Поздно предаваться подобным размышлениям! Остановиться она уже не в силах. В первый же день, как только она увидела его, то сразу же поняла, что неминуемо влюбится в этого неординарного человека.

Сьюзен дрожала от волнения, ее зеленые глаза подернулись дымкой.

Ричард внимательно наблюдал за ней. Его пульс начинал биться сильнее, стоило ему остановить взгляд на ее чуть приоткрытых губах, на жилке, пульсирующей на беззащитной шее, на длинных ресницах, отбрасывающих тень на щеки. Как только он встретил ее, то решил, что она прекрасна. Но это слово выражало так мало. О чем она думает? Что чувствует?

Он обязан это знать.

— Я был с тобой откровенен, Сьюзен! Теперь твоя очередь. Я спросил тебя об отчиме, но ты не ответила.

— Я его не люблю, — призналась она.

Это ни для кого не было секретом. Спроси он у Шадии, она бы ответила ему точно так же, подруга прекрасно знала, как она относится к Питеру.

Ричард по-прежнему пристально наблюдал за ней.

— Расскажи мне о нем.

— Мне бы этого не хотелось.

— Но я же поведал тебе о своих родных.

Она скорчила гримаску.

— У вас в семье царит взаимная любовь — вы любите всех, и все любят вас. Так что это не одно и то же.

— И все же.

Ей хотелось рассказать о своей семье. Очень даже хотелось. Но стоит ей довериться ему, как она выболтает абсолютно все. Он узнает о ней слишком много и поймет, как сильно нуждается она в том, чтобы быть любимой. И это испугает его, потому что это не может не испугать мужчину.

Сьюзен бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза.

Ричард встал с кровати, подошел к окну и уселся на подоконник. Теперь он находился совсем близко от нее, и ее сердце трепетало как пламя свечи на ветру. Какое-то время она не могла вздохнуть полной грудью.

— Расскажи мне, Сьюзен, — тихо проговорил он, не спуская с нее гипнотизирующего взгляда.

Она опустила глаза, пытаясь совладать со своими эмоциями. Спустя минуту она проговорила:

— Я невзлюбила Питера с той самой минуты, как только увидела его. Мой отец далеко, и у меня больше нет родного дома. Мать не слишком много думает обо мне. Она не хотела ребенка, да и роды у нее были очень тяжелыми.

— У женщин это случается не так уж редко, насколько я знаю, — отозвался Ричард, — и тем не менее, дети доставляют им много радости.

Сьюзен сухо улыбнулась.

— Возможно, они быстро забывают, как трудно им все это дается. Мама говорила, что чуть не умерла во время родов! Не знаю, правда это или нет, но она решительно заявила отцу, что не намерена заводить второго ребенка… А он безумно хотел сына! Так что их брак был обречен.

— Родители развелись потому что твоя мать не хотела больше рожать? — Родители Сьюзен представлялись ему весьма эгоистичной парой, думающей больше о себе, чем о детях.

— Я знаю о случившемся только со слов матери. Они все время ссорились — это я помню. Я даже не знаю точно, когда они разошлись, — до того как моя мать познакомилась с Питером или позже. Все произошло слишком стремительно. Отец как-то уехал, и мама сказала, что он больше не вернется, что он отказался от меня, и я останусь с ней.

Ричард сердито нахмурился.

— Именно так и сказала? Неужели она не понимала, как это ранит тебя? Такое впечатление, что мать пыталась отомстить мужу, восстановив тебя против него.

— Вы не правы — моя мать не отличается мстительностью и не испытывает ненависти к отцу. Она ко всему безразлична. Когда я была ребенком, она разговаривала со мной, как со взрослой женщиной. Она до сих пор предпочитает относиться ко мне как к подруге, а не как к дочери. Мне не разрешалось называть ее мамой — я должна была обращаться к ней по имени. Сначала мне это даже нравилось — чувствовала себя взрослой. Ребенок старит, повторяла она. Люди начинают задумываться о твоем возрасте, но если ты бездетна, тебе дают столько лет, на сколько ты выглядишь. Справедливости ради надо сказать, что она вовсе не хотела обидеть меня. И никогда не рассказывала мне об отце того, чего бы я и так не знала. Будь я мальчиком, отец, наверное, обращал бы на меня больше внимания… Он никогда не злился, никогда не наказывал — он просто меня не замечал. — Она замолчала, а затем с горечью добавила: — Точно так же, как и мать.