Мирра Блайт - Дотянись до звезды

— Ты хочешь сказать, что он уехал в Лондон? — беззаботно спросила Энн. — Если так, то он вернется сегодня вечером. По крайней мере, не далее, как утром, он позвонил мне с предложением, чтобы мы вместе прошлись по его дому и посмотрели комнаты, где он планирует поселить мать. Если мне не изменяет память, они на редкость милые, — с воодушевлением сказала она. — Спальня, гостиная и ванная на первом этаже с видом на сад. Кажется, это сразу перед библиотекой, так?

— Да, — кивнула Чарити. Эти комнаты когда-то принадлежали ей самой, но об этом она не стала говорить. Ей не терпелось поскорее закончить разговор, потому что она отчаянно нуждалась в том, чтобы остаться наедине со своей болью.

Берт собирался вернуться домой, и даже не сообщил ей об этом! Неважно, что она сама запретила ему приходить...

На душе стало тоскливо, глаза защипало, и она испугалась, что вот-вот расплачется на глазах у подруги.

— Мне будет нетрудно выполнить его заказ, — продолжала Энн. — Комнаты такие милые, что подбирать для них материалы и мебель — одно удовольствие. Пожалуй, побывав в Мэйн-Хаузе, я смогу сразу же набросать несколько эскизов, чтобы Берт мог выбрать что-нибудь до нашего отъезда в Испанию. — Она пристально посмотрела на Чарити и решительно сказала: — Ты страшно похудела, дорогая. От тебя остались только кожа и кости, — она ревниво оглядела фигуру подруги. — Почему, интересно, стоит мне похудеть, и я становлюсь плоскогрудой, а ты только кажешься еще более хрупкой и беззащитной, хотя роскошный бюст остается при тебе.

— Гены, наверное, — безразлично пожала плечами Черри. Она и вправду похудела. У нее совершенно пропал аппетит, кусок не лез в горло, и пару раз в поле ей пришлось заставлять себя что-нибудь перекусить, чтобы не упасть в обморок.

Энн еще несколько минут с воодушевлением трещала о будущей поездке в Испанию и потом, наконец, ушла. Чарити, все это время жаждавшая остаться в одиночестве, ощутила странную, тревожную пустоту в душе.

Что же такого сделал с ней Берт, если теперь даже так любимое ею уединение все больше походило на тюремное заключение.

Она сварила себе кофе и позвала Лестера. Сегодня нужно было полить делянки, а также перевернуть и отсортировать в сушилке цветы, собранные вместе с Бертом.

При воспоминании о том грозовом дне, когда они работали с ним бок о бок, прежняя боль вернулась, и Чарити с ужасом осознала, как мало времени прошло с тех пор. Его присутствие тогда приободряло ее, придавало сил. А его улыбка!.. Стоило ему поднять голову и улыбнуться, как боль в натруженной спине как рукой снимало...

Она проработала до десяти часов, напряженно вслушиваясь, не зазвонит ли в доме телефон, не раздастся ли звук подъезжающей к крыльцу машины Берта, но все было тихо. Слишком тихо, мрачно подумала Чарити, возвращаясь в коттедж.

Чарити понимала, что ей необходимо поесть, но не испытывала никакого желания готовить ужин. Горячая ванна и молочный коктейль были сейчас пределом ее мечтаний.

«Врешь! — кольнул ее изнутри едкий голос. — О чем ты сейчас мечтаешь, так это о Берте!» Но, судя по всему, он всерьез воспринял резкие слова, которые она бросила ему в лицо. Почему ты так думаешь? — спросила она себя раздраженно. Потому что он не примчался к тебе в первую же минуту после приезда? А с какой стати ему спешить? Ты же ничего не значишь в его жизни, разве не так?

Поднявшись в спальню и поняв, что опять не уснет, Черри вдруг подумала: а не одеться ли снова и не отправиться ли к Берту самой. Конечно, он вполне может предложить ей уйти, сообщив, что она не представляет для него интереса ни с сексуальной, ни с какой иной стороны, но...

А как же твоя гордость? — вопрошала она себя. Ты же сама после этого перестанешь себя уважать! И, как ни подмывало ее поступиться самолюбием, она сумела устоять.

Когда измученная Чарити наконец провалилась в сон, Лестер, дремавший в своей корзине, вдруг приподнял голову и заворчал.

Пес беспокойно оглянулся на спящую хозяйку и заскулил. Потом он выпрыгнул из корзины и, цокая когтями по паркету, сбежал вниз по лестнице, чуя, что где-то там, за дверью, в темноте ночи, таится непрошеный гость.

Его громкий лай разбудил Черри. Сквозь сон она подумала, что это Берт бродит вокруг дома, и села на кровати, счастливо улыбаясь во весь рот. Сердце у нее радостно стучало и, предвкушая, что он вот-вот постучит в дверь, она начала прикидывать, не надеть ли ей что-нибудь более возбуждающее взамен старенькой ночной рубашки.

Но стука не последовало, а лай Лестера стал еще более иступленным, время от времени прерываясь грозным рычанием.

Окликнув собаку, Чарити вскочила и, сбежав по лестнице, включила свет. Бывало, что лиса или барсук подбирались к дому, и Лестер заходился в лае, защищая то, что он считал своей исконной территорией. Чарити увидела, что пес стоит, прижав нос к щели в задней двери и грозно рыча, а шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Спокойно, Лестер, спокойно! Никого здесь нет, — попыталась успокоить она собаку, но та, не обращая внимания на ласковые слова, скреблась в дверь и дико завывала.

Черри поняла, что ей остается только одно — выйти из дома, чтобы пес убедился, что снаружи никого нет. Удерживая Лестера за ошейник, она открыла дверь на крыльцо, ежась от ночного холода и жалея, что не накинула на себя хотя бы халат. Скорей бы домой, подумала Чарити, обходя двор. Не обнаружив ничего подозрительного, она уже собиралась подняться на крыльцо и запереть покрепче дверь, как раздался зловещий треск и запахло гарью.

Чарити инстинктивно бросилась на звук и обогнула угол дома как раз в тот момент, когда языки пламени, вырвавшись из окна конюшни, потянулись в сторону сушилки, где лежали только что собранные цветы и хранился весь ее скудный инвентарь.

Не задумываясь, она бросилась в сарай и принялась лихорадочно выносить во двор сетчатые подставки с цветами.

Ей даже не пришло в голову, что она, возможно, подвергает себя опасности. Черри думала только о том, чтобы спасти нажитое, и, бегая взад и вперед, яростно спрашивала себя, как мог возникнуть пожар, ведь она всегда была предельно осторожна с огнем...

В конюшне раздался глухой взрыв, и она бросилась наружу: пламя пробивалось уже через чердачное окно.

Огонь распространялся прямо на глазах и вот-вот должен был перекинуться на сушилку. Чарити вдруг с ужасом осознала, какой опасности подвергалась и... какие ее ждут потери. Она стояла, оцепенев, понимая, что если не принять срочных мер, то под угрозой окажется ее дом и — кто знает? — может быть, и жизнь... Но, не в состоянии сдвинуться с места, она, как зачарованная, взирала на огненные языки пламени. Непереносимый жар уже опалял ей кожу, потолочные перекрытия зловеще потрескивали, а она могла только стоять и смотреть, как весь ее мир рушится у нее на глазах.