Рэй Морган - Кто заставит сердце биться...

— Да. — Чар взглянула на причал, который находился совсем близко от того места, где они гуляли. — Если вы будете очень осторожны.

Мальчики убежали. Она обернулась к Майклу:

— Полагаю, нам лучше вернуться. Пора завершить наше маленькое путешествие.

Он согласился с неохотой: день выдался удачным. Забавно, однако, все лучшие часы за последнее время были так или иначе связаны с Чар.

Майкл продолжал убеждать себя, что истинная цель поездки — снискать доверие старого человека. Но ложь никому еще не помогала: он хотел провести день с Чар. Постепенно думы о ней стали занимать большую часть досуга; она заполнила его разум, чувства, и если он не позаботится о себе сейчас, то будет печалиться потом.

В душе Майкл смеялся над своими глупыми мыслями: сердце уже отстрадало много лет назад. То, что его сейчас заботило, было лишь жалкими остатками того, что могло бы быть. Он мог быть счастливым или несчастным, но не сокрушенным.

Они медленно шли назад и тихо разговаривали. Около пирса Майкл подобрал ракушки для коллекции. Чар наблюдала за ним, и чувство умиротворения и теплоты разливалось по телу. Громкий всплеск заставил ее обернуться, и тут же послышался испуганный крик Ронни:

— Мама, мама! Рикки упал в воду!

— О, нет! — Она направилась к пирсу, не сильно взволнованная: оба мальчика брали уроки плавания в бассейне и Рикки нырял с пирса несколько месяцев назад.

Однако Ронни обеспокоенно прыгал вверх-вниз, указывая на пятно в воде.

— Мама, мама, быстрее! Рикки опускается вниз.

Чарин ускорила шаг и запаниковала, когда увидела тело Рикки, погружающееся на дно. В течение нескольких секунд она просто не могла понять, что происходит, ведь ее мальчики учились плавать и ходить одновременно. Рикки умеет плавать. Почему он не двигается? Почему просто уходит глубже и глубже?..

— Рикки ударился головой, мама. Вот здесь. — Ронни подпрыгивал от волнения, указывая на свой висок. — Он ударился головой о доски. Быстрей, мама. Ты должна вытащить его.

Прежде чем Чарин собралась с мыслями, раздался еще один всплеск: то был Майкл. Он схватил маленькое тельце и рванул его на поверхность.

— О господи! — кричала напуганная женщина, подбегая к пирсу и помогая вытаскивать мальчика на доски. Ребенок зашевелился, открыл глаза и насупился, пытаясь понять, что же произошло. — О, мой малыш! — Чарин подхватила сына на руки. — С тобой все в порядке? Майкл, с ним все в порядке? — инстинктивно она повернулась к мужчине. Весь мокрый, он вспрыгнул на пирс и склонился над ребенком, проверяя пульс и дыхание.

— Кажется, в порядке, — ответил он, — но его должен осмотреть врач.

На пирсе появился Зак.

— Я вызову «скорую помощь».

— Не надо. — Майкл взял Рикки на руки и посмотрел на Чар. — Поехали. Ты поведешь мою машину, а я подержу его.

Погрузившись вчетвером в машину, они направились в сторону городской больницы в Триволо. Чар старалась успокоиться и сосредоточить внимание на дороге. Рикки обессиленными ручками цеплялся за Майкла, будто знал, кто его спаситель. Эти двое были мокрыми насквозь, и, прежде чем выехать с пляжа, Чарин укрыла их одеялом. Она словно окаменела, всю дорогу проворачивая в уме ситуацию с падением ребенка. Что бы случилось, не подоспей Майкл вовремя?

Машина затормозила около больничных дверей, и через секунду они были в вестибюле. Медсестра отвела их в кабинет для первичного осмотра, где постоянно дежурил врач. У Рикки взяли анализы, а затем вручили ему красный воздушный шарик. Майклу и мальчику принесли сухую одежду. И опять тесты, пробы, анализы.

— Волноваться не о чем, — наконец подвел итоги доктор. — На голове шишка, но признаков сотрясения я не нахожу. Просто ссадина. — Он улыбнулся Рикки. — Вам лучше быть внимательнее на пирсе, молодой человек. Не всегда под рукой есть спасатели.

Рикки крепко сжимал шарик и не отрывал глаз от Майкла, а тот снова взял мальчика и понес обратно к машине. Чарин почувствовала облегчение: ее ребенок в безопасности… благодаря Майклу.

Глава девятая

В сумерках Чар сидела на тахте в гостиной и рыдала. Плечи ее сотрясались, живот болел, а горло пылало огнем. За последние несколько недель на нее свалилось столько проблем, что впору и десятерым не справиться, и случай с Рикки стал последней каплей, переполнившей чашу. Надо было выплеснуть эмоции наружу, но она боялась напугать детей. Поэтому поздно вечером в халате и домашних тапочках Чар спустилась вниз и дала волю слезам, изливая вместе с ними страх, сожаление, тревогу, душевное истощение.

— Чар? — Майкл возвращался из столовой, куда зашел за документами, оставленными там накануне, и обнаружил рыдающую женщину на тахте. Он присел рядом и обнял ее. — Чар! Что случилось? В чем дело?

Она подняла глаза и улыбнулась сквозь слезы.

— О, привет, — с трудом произнесла Чарин и икнула, затем промокнула лицо смятой бумажной салфеткой. — Все нормально.

— Неправда, — серьезно сказал Майкл. — Я вижу, что-то произошло. Что?

— Ой! — Чарин сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, затем улыбнулась ему. — Ух! Теперь гораздо лучше.

Он покачал головой: кто поймет этих женщин?

— Что с тобой?

— Когда выплачешься в подушку, приходит успокоение. — Она склонила голову к его плечу, наслаждаясь близостью. Ее полуприкрытое тело помнило, как сладко находиться в его объятиях, чувствовать его тяжесть, ей захотелось испытать это еще раз. — Мне нужно было поплакать, теперь все в порядке.

Майкл не поверил и продолжал с сомнением рассматривать взлохмаченные светлые волосы, сияющие глаза в обрамлении мокрых ресниц.

— Хочешь сказать, ты плакала намеренно?

Чар помолчала, размышляя.

— Не совсем. Ну, в общем, да. В душе скопилось столько негативных эмоций. Я должна была избавиться от них. — Голубые глаза сощурились. — О, перестань, ты же знаешь, о чем я говорю. Когда расстроены мужчины, они кричат, ругаются, ломают вещи, а женщины плачут.

Он кивнул, и проблеск улыбки заиграл на губах.

— У тебя очень упрощенный взгляд на человеческую природу.

Чар сделала вид, что не заметила его замечания. Она поднесла ладонь к его лицу и погладила колючую щеку. В комнате было довольно темно, но она могла видеть черты его лица очень отчетливо, и ей безумно нравилось рассматривать это красивое лицо.

— Майкл, — голос звучал приглушенно, — я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний поступок. И за то, что ты сейчас здесь.

Он накрыл ладонью ее руку.

— Четыреста восемнадцать.

— Четыреста восемнадцать — что?

— Столько раз ты меня поблагодарила. Уже достаточно, ты и так меня перехвалила. — Он скользнул взглядом по милому лицу и слегка коснулся нежных мокрых губ. — Мое самомнение непомерно возрастет, и тебе не удастся от меня избавиться.