Кэтрин Браун - Грандиозный план

— Ты прекрасна… везде прекрасна, — долетел до нее его голос.

Это стало последней каплей. Рут закрыла глаза и бездумно отдалась на волю вырвавшейся откуда-то темной, почти первобытной страсти. Ласки Брайана становились все увереннее. Он шептал ей какие-то слова, полные чувственного восхищения, и она с восторгом внимала им, зная, что завтра не сможет припомнить ни одного из них.

Быстрым движением Брайан подхватил ноги Рут и закинул себе на плечи. Затем он снова начал целовать ее… везде.

Влажная от пота и расслабленная Рут лежала в постели, медленно возвращаясь к реальности. Усилием воли она заставила себя открыть глаза.

Брайан сидел рядом.

— Привет! — сказал он, встретившись с ней взглядом.

— Привет, — еле слышно отозвалась она и пошевелилась. Легкое напряжение в плечах напомнило ей, что она все еще связана.

— Сними с меня эти наручники, — хриплым голосом произнесла Рут. — И учти, я заставлю тебя заплатить за каждую минуту, что ты продержал меня в них.

Брайан вскинул брови, затем рассмеялся и, приподняв Рут за плечи, помог ей сесть. Он стянул узкие рукава блузки с ее хрупких запястий и освободил руки. Рут соскользнула с возвышения, на котором до сих пор покоились ее бедра, и вернула подушки в изголовье кровати.

Тем временем Брайан методично освобождался от брюк и нижнего белья. Недвусмысленность его действий показывала, что он считает программу сегодняшнего вечера далекой от завершения.

По спине Рут пробежала дрожь, когда он навалился на нее всей своей тяжестью.

— Сейчас! — нетерпеливо сказал он.

Рут опустила руку и умело направила его. Она почувствовала, как напряглось его большое тело, когда Брайан наконец оказался в ней, и поняла, что он отчаянно старается сохранить контроль над собой, чтобы еще раз доставить ей удовольствие. При мысли об этом ее пронзило чувство щемящей нежности к нему. Она ласково коснулась его влажных волос. На мгновение щека Брайана прижалась к ее ладони, и Рут тихо застонала от удовольствия.

Брайан тут же перенес вес своего тела на руки.

— Тебе больно? — обеспокоенно спросил он.

Рут улыбнулась.

— Немножко. И мне это нравится.

Он смотрел на нее, подняв бровь. Потом удивление на его лице уступило место пониманию, затем страсти.

— Невероятно, — прошептал он.

Рут заставила его наклонить голову и поцеловала его в губы долгим благодарным поцелуем. Сегодняшняя встреча была совсем не похожа на ту ночь в Сиэтле. Ощущение случайности и необязательности их отношений, сковывавшее обоих в прошлый раз, теперь исчезло. Рут казалось, что отныне все в ее жизни встало на свои места. И место Брайана здесь, рядом с ней. Где-то в глубине души она чувствовала, что происходящее с ними — это только начало, и она страстно мечтала о продолжении.

Он начал двигаться, сначала медленно, затем с все большей силой, глубже и глубже проникая в нее. Рут извивалась под ним, что-то невнятно шепча. Ее руки судорожно шарили по его телу. Она наслаждалась каждым новым ощущением.

Когда Брайан, внезапно покинув ее, перекатился на спину и мягко направил ее голову вниз, к своим бедрам, она послушалась его с радостью, чувствуя, что он просит именно того, чего хочется ей самой.

Довольная улыбка мелькнула на губах Брайана, когда Рут начала свои движения, подчиняясь тому же ритму, который еще недавно заставлял сотрясаться ее собственное тело. Бедра Брайана поднимались и опускались в такт, и Рут казалось, что она может вечно продолжать этот безумный танец страсти. Снова и снова склонялась она над ним, не в силах утолить сжигающего ее голода.

— Иди ко мне! — скомандовал он.

Рут хотела сказать, что не может, что еще не готова. Но ее тело отозвалось на первое же его прикосновение ослепительной, сводящей с ума вспышкой.

И снова она билась под ним, изнемогая, зная без слов, что и он находится на пределе. И когда уже все было кончено и Рут готова была соскользнуть в успокоительную темноту забытья, ее последней мыслью была мысль о том, что это очень хорошее начало.

15

Гейл Уинслоу появилась в клубе через три дня. За это время внешность ее так разительно переменилась, что Рут с трудом узнала ее. Старомодный пучок уступил место легкомысленным кудряшкам, которым седина только придавала дополнительную пикантность. Темные глаза глядели из-под них ярко и молодо. Некоторое время Гейл молча разглядывала помещение клуба и саму Рут, которая от удивления не могла произнести ни слова, затем спросила:

— Вы действительно хорошо танцуете, мисс Остин?

— Я почти четыре года отработала в ансамбле «Пасифик кингз», — ответила Рут.

— Значит, вы умеете танцевать все эти современные танцы? — Темные глаза Гейл, казалось, вот-вот просверлят Рут насквозь.

— Разумеется, — сказала Рут, уже начиная оправляться от потрясения.

— А как насчет старой доброй классики? Знаком ли вам, к примеру, венский вальс?

— И вальс, и танго, и фокстрот, если вам угодно, — нетерпеливо произнесла Рут, которую этот допрос уже начал раздражать.

Гейл наконец смилостивилась и перестала буравить ее взглядом. Она покопалась в своей сумочке и извлекла из нее чековую книжку и ручку.

— Мне нужны будут несколько уроков, — заявила она. — Скажем, три для начала. Разумеется, они должны быть… ммм… приватными. Я не собираюсь состязаться с кучкой молоденьких вертихвосток!

— Но, миссис Уинслоу…

— Мисс Уинслоу! — поправила та с видом искреннего возмущения.

— Простите, мисс Уинслоу, но три урока — это очень мало. Вряд ли вы чему-то сможете научиться за столь короткое время, — осторожно заметила Рут.

— Чепуха! — безапелляционно заявила Гейл. — Мне нужно только немножко практики. В свое время считалось, что лучше меня не танцует никто в округе, — сообщила она, наклонившись к Рут через стол.

— Хорошо, — вздохнула та, открывая новый ежедневник, купленный взамен пропавшей тетради. — Когда вы хотите начать занятия?

— Прямо сейчас! — объявила Гейл.

Рут оставалось только подчиниться.

Лето принесло в Лонгвью новые радости и заботы. Толпы туристов наводнили город. По вечерам на многочисленных площадках гремела музыка и кружились пары, и каждый день в ее танцевальном классе прибавлялось желающих овладеть искусством не наступать на ноги партнеру. Теперь Рут приходилось работать каждый день, давая порой до шести уроков подряд. В промежутках она по-прежнему забегала в свой новый зал, чтобы проверить, как идут работы, и, добравшись к полуночи до дому, без сил валилась на кровать и засыпала мертвым сном.