Елена Кшанти - Блаженная несвобода

А свысока при нынешнем неурожайном годе не получается.

Поэтому матаджи долго жевала своими блеклыми губами собственные блеклые губы, но потом все-таки согласилась. А муж понурил коротко подстриженную голову и строго сказал Рохини, что за это ответственность должна взять она. Ну кто же еще? Бабиджи, жена старшего брата, только на кровати валяется да телевизор смотрит или собачек своих чешет, черт бы их побрал. Пусть даже они и очень породистые, белые и пушистые, но гадят совершенно такими же какашками, как и обыкновенные собаки. А убирать опять же ей, Рохини. Потому что она пришла в эту семью последняя, женой за младшего и без приданого. Поэтому матаджи вообще сквозь нее всегда смотрит и замечает только тогда, когда работа сверх ее ежедневных обязанностей появляется. А работа всякая бывает, это не пятки чесать уставшему мужу, тут по полной программе ее загружают: то ведра таскать, полные воды, то белье стирать в ледяной воде, то чапати на огне стряпать, то мусор вытаскивать мешками, и все это с пяти утра. Даже, кажется, матаджи только и занимается весь день тем, что работу ей ищет.

Вот и сейчас они, эти иностранцы, уже пришли со своими рюкзаками и смотрят, а она еще домыть не успела. А она и так уже старалась, хоть и спина со вчерашнего дня болит, на сквозняке кастрюли чистила. Ну что ей делать?

Она виновато обернулась, а иностранцы растянули свои американские рты и заулыбались, и заулыбались прямо в точности так, как в иностранных журналах они улыбаются, словно это специально генетически закрепленный жест нации.

Ну, в общем-то, это не страшно, хоть они и улыбались как-то неестественно, все равно было жутко интересно на них вблизи смотреть. Все-таки они очень не похожи на индусов, ну совсем из другого мира, неизведанного, заманчивого и, как говорит местный Свамиджи, насквозь порочного.

Иностранцы ласково смотрели, как Рохини домывает ступени, потом рыжеволосая, стройная девушка на не очень американском английском произнесла:

— Все-таки индийские женщины поразительно красивы.

— Да, ты права, — подтвердил русоволосый, атлетического телосложения парень.

Странно, а индийские мужчины считают иностранок красивыми, а нас, говорят, тряпочкой закрывать надо. Парадокс какой-то, подумала Рохини.

Но ей было приятно, и она тоже улыбнулась природной индийской улыбкой. И в глазах засверкали маленькие огоньки, а может, это были и не огоньки, а просто отблески от ее золотых сережек и сверкающей капельки на лбу, как и положено наклеенной в межбровье. Но, так или иначе, что-то блистательное было в этом мимическом жесте, несомненно.

Так в один прекрасный день чуждый мир проник в их собственный дом, и сначала это будоражило не только детей, которые то и дело бегали подглядывать к окнам квартирантов, но казалось, что и вся семья пребывала в приятном возбуждении. В провинциальном индийском городке не так много развлечений. А если они как-то чудом и проникают с разложившегося Запада каким-нибудь клубным заведением или невинной дискотекой, то их быстро отслеживает дядя Говермент и так же быстро прикрывает, только раздразнив, но не утолив «низменные» потребности жителей. Так столетиями население провинции поколение за поколением вырастает на индийских фильмах, которые все так же, как и много лет назад, усиленно муссируют одну лишь тему земной любви и невозможности по этой самой любви жениться. Ну где уж тут пища для ума? Хотя для жарки овощей и производства потомства много ума и не надо.

Но такая жизнь не совсем устраивала Рохини, у нее была своя тайна, и тайна хранилась в папке на большом шкафу, и при переезде она ее не успела спрятать. А переезжали они потому, что та комната, которую заняли иностранцы, была ее с мужем спальней. А теперь их спальню определили в маленькой кладовке, что находилась рядом с комнатой матаджи. И вот папку, которую она прятала от матаджи, девать было некуда, потому что кладовка была под полным ее контролем, так как там хранились мешки с продуктами и другая хозяйственная утварь. Немного подумав, Рохини решила, что иностранцы на шкаф не полезут и ее не найдут, а если и найдут, то не будут ее за это ругать, как это сделала бы матаджи…

31

Стены и потолок были чисто выбелены, около окна стоял шкаф, заполненный какими-то завернутыми в разноцветные блестящие ткани и перевязанными тесьмой кирпичиками. Перед странными сказочными картинками, где были нарисованы разноцветные обнимающиеся фигурки, на тумбочке, заставленной серебристыми чашечками и сделанными из муки лепными башенками, дымились благовония.

А из окна струился прохладный воздух и чья-то незнакомая речь, усиленная во много раз громкоговорителем.

— Что это все значит? — слегка раздраженно промолвил Гарри, когда наконец-то очнулся от забытья.

— Что именно? — уточнил Джек, вытирая губы салфеткой.

— Кто это говорит?

— Это их Далай-Лама дает учение, — пояснил Марк, уплетая что-то вкусно пахнущее из плоской тарелки.

— Очень громко, — поморщился Гарри и перевел глаза на стол, — а что это вы едите?

— Чоумен — тибетские жареные спагетти с овощами и мясом.

У Гарри аж что-то всхлипнуло в районе желудка.

— Бог ты мой, а мне?

— А ты без сознания, — ответили они хором.

— Но я же уже пришел в сознание, закажите мне тоже, — возмутился он.

— Ой, Гарри, мы не в ресторане, мы в гостях. Марк, ну попроси для него тоже порцию.

— Попроси, — передразнил он. — Подумаешь, ну пойдемте в ресторан.

— Ха, Гарри, крепко же ты спал. У нас ни гроша денег.

— С чего это?

— О, да ты, вероятно, действительно ничего не помнишь. А ведь нас не только унизили и побили, нас еще и ограбили.

И только тут перед Гарри стали всплывать смутные кадры из недавнего прошлого.

— Сучка, — скрипнув зубами, процедил он, — порву…

Но тут в комнату вошел сияющий лучезарной улыбкой тибетский монах и поставил на стол третью порцию.

— Пожалуйста, откушайте, — мягко сказал он.

Гарри даже не успел спрятать свой звериный оскал. Но монаха не смутило его выражение лица, и он продолжал:

— После обеда мы можем провести с вами небольшую экскурсию по нашему монастырю.

Гарри закашлялся. В отличие от своих товарищей, он еще не знал, где они очутились.

Он еще не знал, что ночью проезжающие мимо монахи из монастыря Намгьял подобрали их на дороге и, оказав первую помощь, бесплатно поселили в своей монастырской гостинице на время, пока они не придут в себя.

— Хорошо, — промолвили Марк и Джек и даже улыбнулись.

Монах ушел.

— Вот еще чего нам не хватало, так это попасть в монастырь! — проворчал недовольно Гарри и, подтянув штаны, направился в туалет.