Лора Брантуэйт - Рождественская история

Она чувствовала себя куклой, марионеткой, которая сама себя дергает за ниточки. Команда «улыбнуться!» — улыбается, «смеяться!» — смеется. Дитрих помогал ей, поддерживал под локоть, гладил по голове, нежно целовал в висок, называл ласковыми именами, а она опиралась на него и предоставила ему все заботы об их совместной операции. Он справлялся хорошо. Патриция ощущала себя вазой, в которую поставили цветы и забыли: цветы засохли, и даже вода испарилась, и теперь она безжизненна и несет в себе что-то плохое.

Каток немного ее расшевелил: движение, смех, множество радостных людей вокруг на некоторое время наполнили ее жизнью.

Пока она не вспомнила, как хорошо каталась когда-то, не разогналась, не попыталась эффектно развернуться — и не врезалась в Эрика. Ну почему из нескольких десятков людей, которые в этот момент сновали вокруг и резали лед острыми лезвиями, именно он оказался в этом месте в этот момент?

Патриция не удержалась на ногах и упала — к счастью, не на копчик. Эрик, который от сильного удара тоже отлетел, устоял, ухватившись за ограждение. Подъехал к ней:

— Сильно ушиблась? — и протянул руку. Это был первый раз со вчерашнего дня, когда он взглянул на нее.

— Нет, спасибо, все в порядке. — Патриция приняла его помощь. Такая же твердая, сильная, будто из железа, рука.

Подъехал Дитрих:

— Любимая?

— Все в порядке, милый.

Эрик исчез. Точнее с силой чиркнул лезвием по сероватой поверхности и умчался.

— Милая, у меня такое чувство, что я не в курсе каких-то событий, — тихо сказал Дитрих.

— Ну что ты, дорогой… — процедила Патриция сквозь зубы, отряхивая ушибленное бедро.

Не хочу думать. Не хочу чувствовать. Надо действовать, повторяла себе Патриция.

Когда вернулись домой, Аманды и Роберта еще не было. Патриция до самого вечера провалялась в постели, потому что больше делать было нечего. Дитрих посидел с ней около часа, чтобы поддержать игру. Особой радости ей это не доставило, потому что она не могла расслабиться до конца, но время прошло на удивление быстро. По крайней мере, она так и не успела придумать план и решила просто держать ушки на макушке и действовать по обстоятельствам.

Один раз постучала Эмма и спросила, что готовить на ужин. Она почему-то считала, что в отсутствие мистера и миссис Дин Патриция за старшую в доме. Патриции это скорее льстило. Она предложила Эмме приготовить что-нибудь на свое усмотрение, потому что решать хозяйственные вопросы ей сейчас совсем не хотелось.

Тетя Кэт, Аманда и Роберт вернулись к ужину. У них были сияющие глаза и хорошие новости. На благотворительном концерте они встретили старых знакомых, друзей молодости, с которыми довольно давно потеряли связь, и те, под наплывом сентиментальных чувств, пригласили их погостить до Нового года в своем домике неподалеку от Паттерсона. Дети приглашены тоже. И их пассии. И их друзья.

— Можно будет кататься на лыжах, дышать свежим воздухом, наслаждаться прелестями сельской жизни… — Роберт был крайне вдохновлен этой идеей.

— Сидеть вечерами у камина с живым огнем… — мечтательно протянула тетя Кэт.

— Там холмы, заросшие лесом, — вторила сестре Аманда.

— Папа, ну где на востоке современной Америки ты найдешь сельскую жизнь? — Патриции не очень нравилась идея снова отправляться куда-то. Она достаточно помоталась за последние дни.

— Там будет чудесно, поверь мне, милая. — Отец чмокнул ее в макушку. — Вы же согласны?

— Мы согласны! — Алекс нежно прижал к себе невесту. Кажется, ему с ней было бы хорошо и на краю света. Глупый.

— А вы? — Аманда вопросительно посмотрела на Патрицию, потом на Дитриха.

— Я отдаю свой голос Патриции. — Дитрих развел руками.

— Пат?

— Хорошо, я поеду. Я же прилетела из столицы не для того, чтобы сидеть здесь в одиночестве!

— Эрик?

— С удовольствием присоединяюсь.

Конечно, куда бы ты делся… Может, вы с подружкой собираетесь убить Алекса? — мысленно спрашивала Патриция, сверля его взглядом. Весь вечер Алекс и Кэтрин провели вместе, Эрик был у себя, и Патриция не поднималась наверх, чтобы не выпускать Кэтрин из виду. Может быть, она под каким-нибудь предлогом улизнет к Эрику?

Но ничего подозрительного не произошло.

На ночь Патриция приняла таблетку снотворного, чтобы избавить себя от очередных размышлений вкупе с терзаниями.

Это малодушие сослужило ей плохую службу, потому что вставать нужно было рано, а Патриции никак не удавалось заставить себя выбраться из-под одеяла.

— Ну хоть ты, Дитрих, скажи мне, куда мы поедем? — стонала она.

— Под Паттерсон.

— Нет, я имею в виду — зачем? У меня здесь нет даже подходящей пары лыж… И зачем им понадобилась наша компания из восьми человек?

— Может, им скучно… — Дитрих пожал плечами. Он только что вышел из душа и теперь одевался перед зеркалом. — Этот свитер или этот?

— Какая разница?

— Дорогая… — Дитрих укоризненно качал головой.

Время тянулось, заполненное какими-то незначительными делами и разговорами, а главное все не спешило происходить. Патрицию это раздражало, но выбраться из клейкой паутины тягостной и фальшивой обыденности ей не удавалось.

Принчеки (та самая семья друзей молодости) оказались очень милыми людьми. Они приехали к завтраку, чтобы обсудить предстоящую поездку и возглавить на своем джипе маленький караван семейства Дин. Ее звали Кира, а его — Эдвард. Они объяснили, что их дети с семьями сейчас в Европе и им немного одиноко в своих владениях в эти праздники.

Патриции понадобилось значительное время, чтобы сообразить, что взять с собой, и собрать сумку. Пришлось перетряхнуть весь «мобильный гардероб». В конце концов экспедиция все же отправилась в путь.

Патриция тысячу лет не ездила на машине никуда, кроме как по городу. Поэтому ее порадовала «Америка из окна автомобиля». Бесконечная лента автострады, бегущая среди припорошенных снегом холмов, автозаправки и придорожные забегаловки, большие яркие знаки и рекламные щиты. Хорошо было бы задремать, откинувшись на сиденье, но рядом сидел Дитрих и постоянно развлекал компанию шутками-прибаутками.

Кэтрин ехала впереди, рядом с Алексом. Эрик — в машине с родителями и тетей Кэт.

— Алекс, слушай, у меня к тебе давно назрел вопрос. — Патриция положила руку на плечо брату.

— Да?

— Почему Эрик все время с нами, а не с матерью?

— Мм… Она умерла, Пат. Два года назад. От опухоли мозга. Отец его так и не появился.

— Получается, что у него никого нет, — вздохнула Кэтрин.

Кроме тебя и Алекса, как трогательно, мысленно прокомментировала Патриция, а вслух сказала: