Лиза Лорел - Рискнуть – и победить!

Он знал, что ночью было по-другому. Его посетил добрый ангел. Люк еще чувствовал слабый аромат ее духов, видел отпечаток ее головы рядом с собой на подушке, обычно пустовавшей. Анна пришла к нему, она спала в его объятиях! За эту ночь его тесный мир невероятно расширился. Теперь его переполняло ощущение удовлетворения. Он сладко потянулся и вдруг заметил, что от движения голова у него не закружилась. Ангел исцелил его! Люк чувствовал себя значительно лучше. Вообще все было замечательно. Он опять уснул.

Через несколько часов Люк снова проснулся под благоухание гренков с корицей и голодное урчание в своем пустом желудке.

На подносе Анна оставила записку: «Подумала, может, ты проголодался». И, как всегда, она оказалась права. Люк сел на постели и проглотил гренки до последней крошки, запивая их горячим чаем и чувствуя, как с каждым глотком к нему возвращаются силы.

Он отставил поднос и рискнул спустить ноги с кровати. Подождал минутку, осторожно поднялся. Ноги лишь чуть-чуть дрожали – уже неплохо. Люк двинулся через коридор в ванную.

Приятно было принять душ, горячий и бодрящий. Люк долго стоял под струями воды, прислушиваясь к тому, как оживает его тело и просыпается интуиция. Внутренний голос высказался громко и ясно: «Ты нашел ее, Люк! Это ее ты искал так долго. Она – твоя судьба!»

Но когда он растирался полотенцем и одевался, в борьбу включился его рассудок: «Ты что, с ума сошел? Опыт показывает, что на твою интуицию полагаться не стоит. К тому же она сама сказала, что не может быть твоей женой. Пошевели мозгами, тупица, и найди себе другую».

Эта борьба продолжалась весь день, который Люк провел, сидя на одной из двух кушеточек у камина и делая вид, будто разбирает какие-то бумаги, с которыми не могут справиться его подчиненные. Он был в доме один. Анна ушла помогать на большом обеде в честь Дня Благодарения, который ежегодно устраивали в городской ратуше в пользу… ну, в пользу того, кому помощь в этом году нужнее, так ему объяснили.

Люк собирался в этот день пойти с Мерилин на семейный праздничный обед к ее родителям, но теперь он все отменил – якобы опасаясь, как бы двойняшки не подхватили от него заразу. На самом же деле ему просто не хотелось идти. После того, что произошло между ним и Анной, он был просто не в силах изображать интерес к другой женщине. Он знал только одно: назначенный срок неумолимо приближается. Чуть больше двух недель осталось до Пожарного бала – его судного дня.

Он надеялся, что работа отвлечет его, но среди бумаг ему попались отчеты о подготовке к свадебному торжеству. Организационная деятельность шла полным ходом – ведь срок уже был известен. На данный момент на Островах Созвездия все уже было готово – от каждого блюда в меню до обручальных колец, изготовленных лучшими мастерами его страны, которая славилась своими ювелирами. Все готово, не хватает только невесты.

Люк оттолкнул отчеты и потянулся за официальными документами, которые необходимо было утвердить. Но ему никак не удавалось сосредоточиться, и он отложил в сторону и эти бумаги. Нужно, в конце концов, что-то решать с Анной; логика подсказывала ему, что чем лучше он взвесит все «за» и «против», тем скорее найдет верный ответ.

Когда Анна вернулась домой, они устроили праздничный обед на двоих из остатков картофельного супа. За едой она рассказывала ему про обед в ратуше, и кто там был, и что они говорили. Пока она рассказывала, Люк старался не смотреть в глубину ее глаз, не допустить, чтобы его загипнотизировал звук ее голоса, ее чарующая улыбка. Рассудок прав. Она всем хороша, кроме одного, – а это перевешивает все остальное. Как бы ни было сильно его чувство, это еще одна ошибка.

После обеда Люк снова устроился у огня, а Анна присела напротив. Она захватила с собой вязанье и принялась за работу. Люк взялся за свои бумаги, но, несмотря на все усилия, не мог на них сосредоточиться. В конце концов он сдался и стал просто смотреть в огонь.

Анна поглядывала на него краешком глаза. Помнит ли он о том, как она спала рядом с ним этой ночью? Вряд ли, решила она. За обедом он держался как обычно. Правда, был еще молчаливее, чем всегда, но, может быть, он просто еще не совсем хорошо себя чувствует. Скорее всего, эта ночь останется для него смутным воспоминанием, размытым лихорадкой. Но для Анны это воспоминание не померкнет никогда. Она никогда не забудет, как хорошо ей было в его объятиях, но ни за что не скажет ему об этом ни слова, как и о том поцелуе. Она сохранит их, чтобы вспоминать, когда он уже будет женат и уедет далеко-далеко. Хоть это у нее останется.

Его голос внезапно отвлек ее от этих мыслей.

– Для кого свитер? – спросил он.

Анна увидела, что вязанье, забытое, лежит у нее на коленях.

– Это для одной девятилетней девочки. В приюте, в одном из соседних городов, устраивают такое мероприятие: ты как бы опекаешь одного из их воспитанников и даришь ему подарки на Рождество. Им больше неоткуда получать подарки. Вот я взяла себе Кирию.

– Ты с ней знакома?

– Нет, и мы никогда не встретимся. Я знаю только ее имя, возраст и размер. И еще из приюта прислали вот это.

Она достала из корзинки с вязаньем и протянула Люку сложенную записку.

Это был список пожеланий, написанный округлым детским почерком: «Куклу. Теплый свитер. Красивое платье. Футбольный мяч. Дневник».

Глаза Люка затуманились.

– Ты все это ей приготовила? – спросил он.

– Да, и еще кое-что. Хочешь посмотреть?

В углу столовой стояла большая квадратная корзина с крышкой, какие берут на пикники. Анна откинула крышку и стала бережно вынимать из корзины и раскладывать на столе свои подарки. Она рассказывала, где покупала каждую вещь, как выбирала.

– Такие куклы сейчас у девочек в большой моде.

Он знал, что у двойняшек есть куклы такого типа, но ведь им по шесть лет.

– Я не знал, что в девять лет девочки еще играют в куклы.

– Да, приятно это узнать, как-то освежает, правда? – Анна печально улыбнулась. – Хорошо бы, конечно, купить куклу вместе со всеми платьицами, но она и одна основательно подорвала мой бюджет.

– А это что? – Люк показал на разложенный на столе весьма обширный кукольный гардероб.

– Это я сама сшила. Надеюсь, ей понравится.

– Мне нравится.

Анна рассмеялась.

– Нет, правда. По-моему, это просто замечательно – то, что ты делаешь!

– Не надо меня переоценивать, Люк. Я это делаю и для себя тоже. Я так люблю Рождество, а раз уж у меня нет своих детей…

Ее голос сорвался, и это сгубило Люка. Неужели у нее в глазах тоска? Внутренний голос дал Люку хорошего пинка, чтобы привлечь его внимание, и привел великолепный, хотя и несколько рискованный довод: «Кто сказал, что такая женщина не может передумать насчет детей?»