Виктория Шарп - Нежный огонь

— На все-то у тебя готов ответ, Джонатан Торп, — проворчала Кэтрин.

Но ее недовольство было скорее притворным, чем настоящим. Потому что на самом деле Кэтрин совсем не хотелось расставаться с Джонатаном. А также покидать его уютный, красивый дом. И не только сегодня, но и вообще никогда. Никогда! Никогда не уходить отсюда, никогда не разлучаться с Джонатаном больше, чем на то время, пока длится рабочий день. Вместе просыпаться, вместе завтракать, ужинать, ложиться в постель… Но Кэтрин старательно гнала от себя эти опасные мысли. Она слишком многого хочет от судьбы! А кто хочет слишком многого, тот может не получить вообще ничего. В этой печальной истине Кэтрин убедилась на собственном опыте. Впрочем, по отношению к ней судьба не отличалась щедростью: если чем-то и одаривала, то лишь неприятностями, болезнями и денежными затруднениями.

Вечером Джонатан в очередной раз удивил Кэтрин. Пока она нежилась в его роскошной ванне с джакузи, он приготовил праздничный ужин. Когда же Кэтрин вышла из ванной, Джонатан попросил ее подняться в спальню и надеть свое нарядное платье. Причем, его голос звучал необычайно торжественно и непривычно взволнованно. Да и вид у него был… какой-то странный. К тому же Джонатан оделся не совсем подходяще для обычного, рядового ужина в домашней обстановке. За то время, пока Кэтрин нежилась в воде, он успел сменить свой домашний халат на парадный светло-серый костюм и белоснежную рубашку.

Все эти обстоятельства страшно взволновали Кэтрин. Что он затеял? — мучительно билось у нее в голове, пока она одевалась, делала макияж и укладывала волосы. Однако Кэтрин усиленно старалась не дать своему воображению разойтись. За последние семь лет она так привыкла к потерям и поражениям, что сейчас просто не могла поверить в удачу.

Войдя в столовую, Кэтрин ошеломленно застыла на пороге. Комната утопала в цветах. Они, в хрустальных и фарфоровых вазах, стояли повсюду: на прямоугольном обеденном столе, покрытом белоснежной скатертью, на мраморной полке камина, на буфете красного дерева. Розы. Роскошные красные розы и белоснежные лилии. Их запахи сливались, образуя один неповторимо-прекрасный аромат. А еще, как заметила Кэтрин минуту спустя, в столовой не горело электрическое освещение. Только свечи. Десятки золотистых свечей в бронзовых подсвечниках.

— Джонатан! — изумленно воскликнула Кэтрин. — Что, ради всего святого, все это означает?!

— Обычный торжественный ужин, — с невозмутимой улыбкой пояснил он. — А что, разве нет повода? Ладно, садись за стол, иначе все остынет и мои кулинарные труды пойдут прахом.

— Ты еще и готовить умеешь? — растерянно промямлила Кэтрин, присаживаясь на стул.

— Ага. Только не понимаю, почему это открытие тебя расстроило? По-моему, ты должна радоваться.

Радоваться… Чему мне тут радоваться? — подумала Кэтрин и почувствовала, как у нее гулко застучало сердце. Нет, это, конечно, хорошо, когда мужчина умеет неплохо готовить, но… это качество скорее полезно иметь мужу, а не… Мысли Кэтрин путались, обгоняя одна другую. Ей вдруг стало жарко.

— За нас, — сказал Джонатан, поднимая наполненный рубиново-красным вином бокал. — За новую стадию наших отношений!

Выпив вина, Кэтрин почувствовала себя немного лучше и даже смогла поесть. А полакомиться здесь было чем. Джонатан приготовил тушеную курицу с картофелем и целых четыре салата: из свежих овощей, из тунца с орехами, лимоном и сливочным маслом, мясной и десертный салат из яблок и сыра.

— Интересно, когда ты успел все это наготовить? — озадаченно промолвила Кэтрин. — Нет, я, конечно, проторчала в ванной довольно долго, но ведь не три часа!

Джонатан хитро улыбнулся.

— Экая ты недогадливая, любовь моя! Разумеется, я бы не успел приготовить ужин за то время, что ты провела в ванной. Большую часть всего этого я сварганил еще утром, пока ты спала.

— О, Джонатан! — с волнением воскликнула Кэтрин. — Какой ты… — Она не договорила, потому что у нее внезапно перехватило дыхание.

Джонатан перегнулся через стол, взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. Их взгляды встретились, и сердце Кэтрин отчаянно забилось. До нее наконец дошло, что означает вся эта торжественность. Но она все равно не могла до конца поверить, что не ошибается.

— Кэтрин, — проговорил Джонатан, чуть сжимая ее дрожащую руку, — я хочу сказать тебе кое-что очень важное. Но сначала ответь на пару вопросов, хорошо?

— Да, Джонатан, — чуть слышно выдохнула она.

— Ты веришь, что я тебя по-настоящему люблю, что ты для меня — не простое развлечение от скуки?

— Ох, Джонатан!

Кэтрин взволнованно прикусила губу. Верит ли она в это? Увы, ответа на столь непростой вопрос Кэтрин не знала. Она знала лишь то, что ей очень хотелось в это верить. Но как она могла полностью поверить в серьезность чувств, которые испытывает к ней Джонатан? Они были еще так мало знакомы… И менее суток назад стали любовниками! Откуда же она могла знать, не охладеет ли к ней Джонатан, когда она перестанет представлять для него загадку? Мужчины так непостоянны!

— Понятно. — Джонатан усмехнулся. — В таком случае ответь: а ты-то меня любишь? Только, умоляю тебя, Кэтти, давай без уверток! Дело слишком серьезное!

Кэтрин опустила глаза. Потом глубоко вздохнула, посмотрела на Джонатана несчастным взглядом и чуть слышно выдохнула:

— Да! Я думаю, что это так…

Из груди Джонатана вырвался облегченный вздох.

— Большего мне пока и не нужно. Потому что… — его голос пресекся от волнения, — потому что сам-то я твердо уверен, что люблю тебя. Но ведь такие вещи нужно доказывать не словами, а делами, не так ли? — Он немного помолчал, выразительно глядя ей в глаза. — Кэтти, дорогая моя, я прошу тебя выйти за меня замуж. Ты согласна, котенок?

Несмотря на то, что последние десять минут Кэтрин напряженно ждала этих слов, она растерялась. Нет, это невероятно. Не может быть, чтобы Джонатан говорил серьезно! Жениться на ней, женщине, которая не имеет ни состояния, ни нормальной профессии, которая даже не умеет готовить (яичница и спагетти не в счет). Да еще навязать себе обузу в виде непослушного семилетнего ребенка… Что могло подвигнуть Джонатана на этот рискованный шаг? Не может же он быть влюбленным в нее до потери сознания! И потом, они ведь уже стали близки. Тогда зачем ему жениться? Ведь он и так… может проводить с ней время. Ему, такому проницательному человеку, наверняка уже давно стало понятно, что она целиком и полностью находится под его влиянием и — что уж греха таить! — никуда от него не денется. Тогда почему он вдруг решил на ней жениться?