Анна Клири - Дни под солнцем

Валентино явно забавлялся ее смущением.

— Не волнуйся, — сказал он, — я все убрал, когда говорил с Миреллой.

Когда Валентино вышел проведать, может ли Пиа уйти, из кухни показался дед. На его лице была улыбка, но, увидев синяк под глазом внука, Энцио тревожно спросил:

— Боже милостивый, что с тобой случилось?

— Что? — не понял его Валентино.

— Синяк, — сдавленно произнес дед.

— А, синяк. — Валентино облегченно выдохнул. — Я ударился. Не волнуйся. Как прошла твоя утренняя прогулка?

— Неплохо, — улыбнулся Энцио, но снова нахмурился. — И обо что ты только умудрился так удариться?

— О скалу. Я сходил с утра поплавать, — объяснил Валентино.

— Ну ладно. — Дед потрепал Валентино по щеке. — Хорошо, что все обошлось, но все равно тебе стоило быть осторожнее. Я начал готовить суп. А ты сходи пока в огород и принеси овощи.

Валентино кивнул, но тут вовремя вспомнил, что Пиа где-то оставила купальник. Вот только где? В ванной его не оказалось. Валентино нашел его на балконе. Неужели это Пиа вывесила его туда, чтобы он высох, или это дело рук Миреллы? Если так, то новость о том, что в ванной комнате Сильвестри был обнаружен мокрый женский купальник, уже стала достоянием общественности.

Сам-то он скоро уедет, а вот как эта новость скажется на Пии? Ладно, подумал Валентино, будем думать о лучшем.

Когда Пиа с Валентино тайком покидали дом Сильвестри, до нее донесся ароматный запах рыбного супа. Занятия любовью истощили ее силы, и ей хотелось есть. Возле двери она повернулась к Валентино, чтобы попрощаться, как в холле вдруг появился его дед. Пиа почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Как она ни старалась избежать встречи с Энцио Сильвестри, это все-таки произошло.

Дед оглядел ее с головы до ног, поднимая брови и переводя взгляд на Валентино. В его старых выцветших глазах, смотревших тем не менее остро и проницательно, появились лукавые огоньки.

— Дед, — начал Валентино, — познакомься: Пиа Ренферн, наша соседка. Пиа, это Энцио Сильвестри, мой дед.

— Кхм, — кашлянул Энцио, — значит, наша соседка. — Он умудрился произнести слово «соседка» так, словно оно все ему объясняло. Например, что она делала на пороге их дома рядом с Валентино…

— Синьор, — склонила голову Пиа, безуспешно борясь со своим румянцем и протягивая руку.

«Может, притвориться, что я всего лишь заглянула на чай? — мелькнуло у нее в голове. — Или поздно, не выйдет? Оставалось сделать хорошую мину при плохой игре».

— Значит, Пиа, соседка. — Дед Валентино расцеловал ее в обе щеки сухими старческими губами. — Почему же я тебя раньше не встречал?

Пиа объяснила ему ситуацию.

— Вон оно как! Понятно, — кивнул Энцио. — Ваша кузина, случайно, не с длинными волосами?

— Да. У нее длинные темные волосы.

Энцио улыбнулся, переводя внимательный взгляд с Пии на внука и обратно.

«Что же он увидел? — смятенно подумала Пиа. — Что я занималась любовью с его внуком несколько часов, прежде чем попытаться тайно улизнуть?»

Но, что бы Энцио ни увидел, это осталось тайной.

— Тино, что же ты не приглашаешь нашего гостя? Пиа, не отужинаете с нами? У нас на ужин будет свежий рыбный суп.

Пиа закусила губу. Ее взгляд устремился на Валентино. Первым ее побуждением было поблагодарить Энцио Сильвестри и спрятаться в квартире Лорен, переосмыслить то, что случилось между ней и Валентино.

— Очень великодушно с вашей стороны, синьор, — быстро произнесла она, — но я не хочу вам мешать. Я просто встретилась с Валентино, когда выходила искупаться, и забежала… по… поговорить. — Она вспыхнула. — Ну вот, а теперь мне пора домой, работать.

— А-а, значит, вы плавали. Да, да, конечно, — кивнул старый синьор. — Но все-таки не спешите уходить. Валентино и я просим вам остаться, правда, Валентино?

Валентино пробормотал что-то нечленораздельное, и это вызвало у его деда улыбку. Старик с удвоенным энтузиазмом стал уговаривать Пию остаться. Ей пришлось уступить.

Взяв с нее обещание вернуться через час, Сильвестри отпустили ее домой.

Дома Пиа приняла душ, переоделась, нанесла на лицо немного косметики и задумалась над тем, что взять с собой в гости к соседям. По австралийскому обычаю было бы невежливо заявиться с пустыми руками. Немного поразмышляв, она решила взять с собой вино, которое принесла ей Лола.

Прижимая бутылку к груди, Пиа отправилась к своим соседям. Валентино, стройный, подтянутый, от вида которого у нее, как всегда, сильнее забилось сердце, поприветствовал ее у входа и повел в гостиную, где Энцио расцеловал ее в обе щеки, как будто знал всю свою жизнь. Старик улыбнулся, принимая из ее рук вино.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Пиа. — Например, приготовить салат?

— Нет-нет, ни в коем случае, — запротестовал Энцио, когда Валентино перевел ему ее просьбу. — Вы наша гостья. Садитесь и наслаждайтесь едой.

На закуску Энцио подал ей бокал пенистого белого вина, тарелку с хлебом и оливками.

Пиа сидела и изумлялась про себя событиям. В ее жизни появился любовник — и какой любовник! Горячий итальянец с темными, жгучими глазами и потрясающей фигурой. Неужели это происходит с ней, с Пией Ренферн?

Аппетитно пахнущий ужин был сервирован в столовой, которой, насколько могла судить Пиа, пользовались нечасто. На стенах столовой висели свадебные фотографии Энцио, а также родителей Валентино — они казались такими юными и беззаботными! — и самого Валентино, однако с того места, на которое усадили Пию, ей было плохо видно.

Ужин состоял не только из обещанного рыбного супа. Также была подана жареная рыба в оливковом масле с лимоном и соусом, мюсли, пармезан и несколько видов салатов.

Энцио говорил за ужином почти все время. Пиа была рада, что ей только приходилось поддерживать беседу. Изредка свои замечания вставлял Валентино, и всякий раз, когда он обращался к деду, его голос смягчался.

Энцио говорил почти исключительно с Пией. Казалось, он все сильнее и сильнее очаровывал гостью.

— Вы готовите сами, Пиа? — спросил он.

— Пытаюсь, — с улыбкой призналась Пиа. — Но я не такой хороший повар, как вы.

Энцио расцвел улыбкой — ему явно понравился комплимент.

— Как долго вы планируете остаться в Италии? — продолжал свои расспросы Энцио. Очевидно, его интересовало все, что Пиа готова ему рассказать.

— Четыре-пять недель. Я еще посмотрю.

Пиа неожиданно ощутила легкий укол сожаления при мысли, что однажды ей придется уехать из Италии. А что, если Валентино покинет ее через несколько дней? На нее накатила легкая паника. Пиа постаралась справиться с собой и сконцентрировалась на разговоре.