Сьюзен Мейер - Веселая служанка

Лиз остановилась на пороге:

— Как тут красиво!

Кейн посмотрел на желтые шезлонги, сверкающую голубую воду огромного бассейна, стол под навесом, накрытый белой скатертью, которая сейчас чуть-чуть шевелилась от ветра. А он и не замечал, как все это чудесно. Он приходил сюда повозиться с грилем или нырнуть в бассейн. Эти шесть лет он не только слишком много работал. Он упускал слишком многое. Не умел радоваться тому, что имел, не умел нормально общаться с людьми, которых встречал на своем пути.

Может быть, Ава имела в виду именно это, когда советовала ему быть практичным? Не означало ли это — быть нормальным?

— В холодильнике есть пиво.

Лиз остановилась на полушаге:

— Пиво?

— Да. Возьми себе и мне, а я пока сниму с гриля мясо.

— Хорошо.

Когда она вернулась, мясо уже лежало на двух тарелках вместе с запеченными в фольге картошкой и овощами.

Лиз протянула ему банку с пивом:

— Все это выглядит великолепно!

Он пожал плечами и пододвинул ей стул:

— На гриле легко готовить.

— Ты меня поражаешь.

Кейн сел напротив нее:

— Я не хочу, чтобы ты поражалась. Я хочу, чтобы ты поела.

Она развернула фольгу и потянулась за маслом и сметаной.

— Кажется, ты говорил серьезно, когда утверждал, что мне надо немного пополнеть.

Кейн рассмеялся:

— Ты мне нравишься такой, какая ты есть.

Он не удивился, что вдруг сделал ей комплимент. Ава советовала ему быть нормальным, то есть самим собой. А он сказал то, что чувствовал.

Но Лиз этот комплимент смутил. Ее щеки очень мило покраснели.

Кейн хотел сказать, какая она красивая, но вспомнил, что Ава настоятельно советовала ему быть практичным. В прошлый раз они поженились, ничего не зная друг о друге. Два незнакомых человека. И он попросил:

— Расскажи мне о своей семье.

Она подняла на него глаза:

— Я уже рассказывала. Ты помнишь?

— Да. О своем отце. О прошлом. А как поживает твоя семья теперь? Ты говорила, у тебя есть сестры.

Лиз облизала губы. Она не знала, стоит ли ей говорить о своей семье, и если да, то что сказать? У Кейна замерло сердце. Вот он, главный тест на ее заинтересованность в отношениях с ним. И она колеблется.

Может быть, он неправильно понял то, что было перед отлетом в Канзас? Ее поддержку, пока отец болел, взгляды, прикосновения во время работы для «Истинного друга»?

— Моя мама работает сиделкой в больнице.

У него отлегло от сердца.

— Серьезно? — Стараясь скрыть волнение, Кейн развернул свою картошку с овощами. Если он хочет, чтобы Лиз чувствовала себя спокойно, он сам должен быть спокоен. — А твои сестры? Чем они занимаются?

— Старшая сестра — фельдшер, младшая — фармацевт.

— Забавно. Вся семья связана с медициной.

Лиз откусила кусок мяса:

— Кроме меня.

— Все равно. Ты помогаешь людям.

— Да. Но моя профессия связана с бизнесом. У меня нет таких стальных нервов, как у мамы. Я не могла бы работать в медицине. Так что я — белая ворона в семье.

— Знаешь, я тоже. У отца была сеть магазинов инструментов. А мои три компании тут, в Майами, ничего не продают.

— Меня всегда удивляло, почему ты не остался в Канзасе и не занялся семейным бизнесом.

— Когда пришло время мне получать образование, дела в магазинах шли не так хорошо. И я поступил в университет. Знаешь, все к лучшему. Теперь я занимаюсь делом, которое действительно люблю.

— Тебе повезло, — сказала Лиз.

И тут же раскаялась в своих словах. Кейну везло в делах, но не в жизни. Он потерял брата. И ведь он сам был за рулем той машины. Его брак распался. А теперь бывшая жена готовится поведать ему еще об одной утрате. Разговор шел как раз так, как надо, пока она не сказала эту глупость про везение.

— Да, мне везло, но не всегда. Когда я понял, что хочу делать в жизни, мне пришлось много работать, чтобы добиться успеха.

Она ощутила почти облегчение оттого, что он не придал ненужного значения ее словам:

— Это верно.

Кейн протянул к ней руку через стол.

— Поэтому я так рад, что ты захотела поговорить сегодня. — Он дотянулся до ее пальцев и, прежде чем Лиз успела остановить его, сжал ее ладонь в своей. — Я знаю, что не смогу выразиться ясно, но я не могу продолжать жить так, как мы жили эти последние недели. — Он перехватил ее удивленный взгляд. — Я не хочу примирения. Не хочу возвращаться к тому, что было. — Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал. — Но нет такого закона, который запрещал бы нам начать все сначала. Мы оба изменились…

У Лиз все сжалось внутри. Она опоздала. Она любит Кейна, и вот он говорит ей, что любит ее. А она думала, что сдалась первой. Может быть, все произошло слишком быстро, потому что Кейн так изменился? Но теперь надо что-то сделать, чтобы все стало на свои места.

Колоссальным усилием она заставила себя говорить:

— О, Кейн, мы не можем делать вид, что у нас не было прошлого.

— Ошибаешься. Можем.

— Нет, не можем! — Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Многие недели она ждала случая раскрыть ему свой секрет. Колебалась, вместо того чтобы просто все рассказать. Сегодняшнюю возможность упускать нельзя. — Кейн, я не могу забыть прошлое. И ты тоже не можешь. Мы должны принять его. Я ушла от тебя, потому что… у меня случился… выкидыш. И мне нужна была помощь. Настоящая помощь, чтобы оправиться.

Выражение счастья на его лице сменилось ужасом.

— Ты была… беременна?!

— Да…

— И ничего мне не сказала? — Он отпустил ее руку и провел ладонью по волосам.

— Я не могла тебе сказать…

Телефон Лиз вдруг ожил. Она достала его из кармана, надеясь, что дисплей скажет ей, что это не важный звонок, но увидела номер Эйлин. Она не могла не ответить на звонок «Истинного друга».

Бросив на Кейна извиняющийся взгляд, она ответила:

— Здравствуйте, Эйлин. Что случилось?

— Срочный звонок. Сегодня вечером. Бывший дом Робертсонов в порядке?

Срочный звонок означал, что какая-то женщина вдруг ушла от мужа или сожителя. Она могла быть в тяжелом состоянии, физически и морально. Могла взять с собой детей.

Лиз села очень прямо, сосредоточилась на деле:

— Да, дом в порядке.

Эйлин облегченно вздохнула:

— Прекрасно. Ты можешь поехать туда и встретить семью?

— Конечно. — Лиз ни секунды не колебалась, только посмотрела на Кейна. — Я могу быть там… через полчаса.

— Не спеши. Они сейчас в дороге. Думают, доберутся минут через сорок.

Значит, у нее есть десять минут, чтобы поговорить с Кейном.

— Я позвоню вам, когда они устроятся. — Она закрыла крышку телефона и, все еще жалобно глядя на Кейна, сказала: — Извини меня.