На наших глазах - Валентина Хадсон
— Хэй!..
— И третьего стула тут всё равно нет.
Мы, наконец, усаживаемся, и Рома широко зевает.
— Так о чём вы говорили?
— О том, что будем делать с Сашей, когда он проснётся.
Я осторожно заглядываю Роме в глаза. Кажется, он окончательно проснулся и уже напряжённо о чем-то думает. Впрочем, вариантов, о чем он мог думать, было немного.
— Надо поговорить, — произносит он наконец. — Не в полицию же звонить. Просто выясним всё до конца. На этот раз — окончательно.
Я обнимаю его за шею. Мне очень страшно. Если бы Генрих согласился? Если бы взял деньги и…
Мои мысли прерывают тихие шаги в коридоре. Мы переглядываемся.
— Саша?
— Нет, скорее всего, малышей разбудили.
Артём выходит на разведку и пару секунд спустя возвращается с сестрой на руках.
— Это кто у нас такой любопытный, а? — спрашивает он шёпотом. Девочка смеётся. Я иду искать одежду, и Рома идёт за мной.
— Прости меня за вчерашнее. Пожалуйста, — он с болью смотрит мне в глаза. Я усмехаюсь.
— Ещё вчера простила, глупый.
Я быстро целую его и выставляю за дверь.
— Я оденусь и приду. Помоги Артёму приготовить завтрак. И не шумите там!
Надеваю своё платье, которое ещё вчера оставила тут, когда дрожала, сжимая в руках лезвие бритвы. А если бы я сделала это? Что бы случилось дальше?
Знакомая пустота заполняет голову, и я неимоверным усилием гоню её прочь. Только не сейчас! Собираю разбросанные по комнате вещи. Да, кажется, беспорядок — это моя личная аура…
Прикрываю дверь и иду на кухню. Брат и сестра Артёма сидят у Ромы на коленях. Он рассказывает им какую-то загадочную историю, и на лицах детишек неподдельное восхищение. Прямо как у меня.
— Значит, он не помог тебе с завтраком? — подхожу к Артёму. Парень печёт блинчики.
— Очень помог! Мне не нужно следить за этими маленькими обезьянками.
— Они такие замечательные! — я на секунду задумываюсь. — Слушай, я никогда не спрашивала, но почему ты живёшь с ними, один? Как… Это получилось?
Артём прикрывает глаза.
— Родители пропали без вести в экспедиции два года назад. Меня усыновила мамина сестра, но у неё самой трое детей. Я не хотел, чтобы мы сидели на шее у тёти. Стал искать работу, деньги, а нашёл Генриха.
Мы молчим, прислушиваясь к тихому рассказу Ромы. Дети на его коленях сидят, открыв рты.
— Генрих очень помог мне, — с трудом продолжил Артём. — Мы смогли купить квартиру, хотя формально у меня ещё нет прав ею владеть, и она оформлена на него. Он поступил очень великодушно, но это были грязные деньги. "Его работа", как он её называл, была обыкновенным грабежом. Я понял, что связался с ужасным человеком. Думал, что отдам ему все, до копейки, лишь бы развязаться с ним. Но, сама понимаешь, много ли может заработать старшеклассник с братом и сестрой?.. Нам не хватило бы даже на то, чтобы заплатить за квартиру.
— Так… Откуда у тебя деньги? — спросила я.
— Что-то даёт тётя, но этого всё равно очень мало. В основном за меня платит Генрих.
Я удивлённо вздохнула.
— Всё ещё?
— Да, — Артём нагнул голову ещё ниже.
— Но почему?
— Я не знаю. Сначала я думал, что он потребует что-то взамен… Ну, хотя бы возобновить наши… встречи. Но он ничего не просил. Ни разу не спорил со мной и моим решением. Платил по счетам, заказывал одежду и еще какие-то мелочи в интернете… Я так и не осмелился отказаться от его помощи.
— Да уж… Получается, Генрих — твой покровитель? Но с чего тогда сцена на парковке?
— Я вступился за Аринку. Сам виноват, — Артём пожал одним плечом. — Я знал, что Генрих её недолюбливает. И думает, что между нами что-то было.
— Это правда?
— Нет, конечно нет. Но ему я этого никогда не говорил. Хотел позлить и… Нарвался. Рома прав, он мог убить меня на месте. Наверное, из нас двоих только я настоящий отморозок, раз живу за чужой счёт и даже ни разу не сказал спасибо.
— Мне показалось, он не любит, когда его благодарят, — я улыбнулась и дотронулась до его плеча. — Ещё не поздно всё исправить.
Артём посмотрел на меня и кивнул, собираясь что-то сказать, но из коридора послышался какой-то шум, и мы резко обернулись.
В дверях, держась одной рукой за стену, стоял Саша. Если честно, он не производил впечатление человека, много выпившего прошлым вечером. Даже я выглядела хуже неделю назад. Просто сонный, но уже улыбающийся Сашка, ничего особенного. И ледяное молчание на тихое "доброе утро".
Мы смотрим на него не отрываясь. Дети убежали в комнату, и мы остались на кухне вчетвером. Краем глаза я замечаю, что Артём выключает плиту. Саша непонимающе смотрит на нас.
— Что-то случилось?
Я коротко выдыхаю — и когда я успела задержать дыхание?..
— Что ты помнишь?
Он вскидывает брови, не сразу понимая, о чем я.
— Что? А, вчерашнее… — он хмурится. — Значит так. Я помню, как мы говорили около школы, как я поехал в какой-то клуб, выключил телефон и купил абсент. Ещё помню, что мне почему-то не хотели его продавать. Ммм… Помню автобус. Да, точно, какой-то автобус. За окном было очень темно, и я немного переживал, что потеряюсь. Но куда именно я ехал, почему-то не помню. Кажется, всё?
Он вопросительно смотрит на меня. Я ничего не понимаю.
— Кстати, а почему мы у Артёма? Вы что, нашли меня в автобусе?
— Н… Не совсем, — выдавливает Артём. Рома молча сверлит брата взглядом, и я замечаю, что Саша избегает на него смотреть.
— Это всё, что ты помнишь? — брат кивает. — Попробуй вспомнить что-нибудь ещё.
— Нет, это точно всё. Дальше — тьма, — он виновато улыбается. — А почему ты спрашиваешь? Я что-то натворил?
— Ты приехал к Генриху.
— Я?! — кажется, он искренне удивлён. — Но зачем? Что мне могло от него понадобиться?
В наступившей тишине Рома очень тихо произносит:
— Ты ехал попросить Генриха убить меня.
Саша медленно садится прямо на пол. На его лице — растерянность.
— Нет, это невозможно! Я бы никогда не стал… Здесь какая-то ошибка…
Он обхватывает голову руками, смотрит широко открыв глаза куда-то мимо нас, и только качает головой. Я не выдерживаю.
— Почему, Саша?! Почему ты так поступил? И почему не помнишь этого теперь?
— Я не знаю, — почти шепчет он. — Я не знаю…
— Зато знаю я, — холодно бросает Рома. — Что у трезвого на уме, то у пьяного… А с абсентом шутки плохи.
Помолчав, он добавляет уже мягче.
— Я не виню
