Элизабет Харбисон - Прошлое забыть нельзя
Он с интересом наблюдал, как она подняла всю верхнюю часть — это и была крышка — кофеварки и налила воду внутрь. Так вот как это делается!
Дарси повернулась к нему.
— Завтракать будешь?
— Конечно. Я приготовлю.
— Нет, нет, нет. После того, что ты сделал с кофе, к еде я тебя не подпущу.
С чем-то вроде благоговения следил он за ней, восхищаясь проворными руками и ловкими, грациозными движениями.
— Я очень хочу, Дарси, чтобы ты поспала, — произнес Джо. Она суетилась уже минут пятнадцать, готовя обед, потом убирая со стола. — Я чувствую себя как последняя свинья. Сижу, а ты работаешь, несмотря на свое сотрясение. По крайней мере, дай мне убрать посуду.
— Нет, я…
Он встал и отобрал у нее кастрюлю.
— Тебе надо поспать, — твердо произнес он. — Пойдем, никаких «нет».
Она позволила отвести себя наверх, легла на кровать и смотрела, как он опускает шторы на окне.
— Ты собираешься торчать здесь и следить, чтобы я не умерла, пока сплю?
— Я буду внизу, — успокоил он ее.
— Тебе будет скучно. — Дарси широко зевнула.
Он мотнул головой.
— Я сделаю несколько звонков.
— В том числе и агенту, не забудь, — сонно отозвалась она.
Дарси быстро погружалась в сон. Джо взял вязаный шерстяной платок с кресла-качалки у окна и заботливо укрыл ее.
— Я не забуду про агента, — пообещал он. Ответом ему было глубокое ритмичное дыхание.
Несколько минут он смотрел на нее, а потом тихо произнес:
— Спокойной ночи, дорогая, — наклонился и поцеловал ее в щеку. Он будет возвращаться и проверять ее каждые сорок пять минут или около того. Если он долго будет сидеть здесь и смотреть на нее, Бог знает, какие глупости натворит, когда она проснется.
Джо уже выходил, когда вдруг остановился и оглянулся. К немалому своему изумлению, он произнес:
— Я люблю тебя, Дарси Беккет.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
За два дня до Рождества Джо позвонила агент. Она имела удовольствие сообщить ему о новом покупателе — бизнесмене с Гавайских островов, который приедет в город только на пару рождественских дней. Ему даже не надо было показывать ранчо: фотографии и размеры вполне его убедили.
— О большем мы и мечтать не могли, — уныло произнесла Дарси, услышав новость. Они задавали утренний корм лошадям. Снаружи работники подвозили сено более крепким лошадям в загоне.
— Да, — без восторга согласился Джо. — Нам повезло.
— Наверно, ты сможешь уехать точно в срок, — Дарси поджала губы. — Ты будешь в Оклахоме до начала новой школьной четверти.
— Похоже на то, и тем не менее я не горю желанием сообщать об этом Рики.
— Он не хочет ехать?
Джо покачал головой.
— Всегда тяжело уезжать, особенно для ребенка, такого маленького, который провел здесь всю свою жизнь и считает это место своим домом.
Дарси кивнула, но ничего не сказала. Несколько минут они работали молча, разносили корм в ведрах по стойлам.
— Он будет скучать по тебе. — Джо не смотрел на Дарси. — Очень.
— Я тоже.
Он услышал, как она шмыгнула носом.
— И лошади, вероятно, тоже будут скучать по тебе, — уклончиво заметил Джо.
— Не думаю.
— За последние несколько недель вы с Вестом стали большими друзьями.
— Да, думаю, что стали. — И она громко шмыгнула носом. — Итак, в котором часу, ребята, вы подойдете к рождественскому обеду?
— Когда захочешь. Скажем, в четыре?
— Отлично!
— Ты уверена, что мне ничего не надо приносить?
— Абсолютно! И тем не менее спасибо, — Дарси засмеялась.
Светская беседа убивала их, но Джо не мог заставить себя произнести то, что хотел.
— Итак, я скажу агенту, что мы согласны с условиями продажи.
— Это все, что мы можем сделать, не правда ли?
Он поставил ведро и медленно подошел к ней.
— Ты хочешь остаться?
— Но ведь это невозможно!
— Это не ответ.
— Это — единственное, что я могу сказать тебе. Что толку страдать из-за того, что никогда не произойдет?
— Как, например, сохранить ранчо?
— Например.
Он сделал еще один шаг, протянул руку и коснулся ее подбородка.
— А что еще? Чего ты хочешь?
К его бесконечному изумлению, Дарси схватила его за плечи и приникла к нему всем телом. Коснулась губами его губ, сначала легко, потом страстно, изо всей силы сжимая его в объятиях. Джо опустил руки ей на бедра и прижал к своим бедрам. Время остановилось. Наконец Дарси отстранилась. Джо попытался собраться с мыслями.
— Дарси, ты хочешь отменить продажу ранчо? Мы можем это сделать.
— Как? — Она почти молила. — Я вложила в ранчо последнее пенни, и, думаю, ты тоже.
Спорить по этому поводу бесполезно.
— Но мы могли бы получить заем, чтобы встать на ноги.
— Мы говорили об этом вначале, помнишь? Ранчо уже заложено под основательный процент. Если мы возьмем вторую закладную и не сможем быстро выплатить долг, банк лишит нас права собственности и мы будем в еще худшем положении, чем сейчас.
Она была права. Невозможно. И бессмысленно отказываться от вполне перспективных планов переезда. А что, если Дарси поедет с ним в Оклахому? Джо отмел эту идею — и подумать нельзя было, чтобы Дарси поехала на ранчо, которое находилось неизвестно где, и жить с ним, пока он будет выплачивать долг своей невестке. Он справится, а для Рики это вообще хорошо: Розанна ему родственница, и мальчик еще слишком мал, чтобы чувствовать себя неуютно. Но не могло быть и речи о том, чтобы обречь на это Дарси.
А как насчет того, чтобы поехать с ней в Калифорнию? При мысли об этом Джо чуть не расхохотался. Он никак не мог навязать себя ей. Что будет она делать с ковбоем и ребенком в этом эфемерно-беспечном краю?
— Ты права, — с грустью согласился он. — Но это было бы замечательно.
Джо знал, каким важным было это Рождество для Дарси: она ведь так старалась для Рики.
Пару дней назад Джо купил елку и безуспешно пытался выставить Дарси из дому под тем или иным предлогом. Ему хотелось украсить елку так, чтобы для всех это было сюрпризом. В конце концов он решил приобщить к этому Рики. Он попросит Дарси отвезти ребенка посмотреть специальное рождественское представление в близлежащем городе. Триста шестьдесят четыре дня в году город назывался Айви, но в Рождество он превращался в Рождественскую деревню, и, чтобы посмотреть на него, люди съезжались со всех окрестностей.
— Но я должна приготовить обед, — протестовала Дарси.
— А что там делать? Засовываешь индюшку в печь и пять-шесть часов ждешь.
— А как насчет гарниров и салатов?
