Пенни Джордан - Вечный инстинкт
— Анна сказала мне, что Сандеру очень повезло, что он женился на вас. Сгораю от желания увидеть близнецов. Какая я умница, что заметила их в манчестерском аэропорту! Если бы не я, вы с Сандером никогда бы не помирились и не воссоединились.
Они вышли из здания аэропорта. Сандер сказал:
— Позволь мне сесть за руль, Елена. Я хорошо помню, что произошло, когда ты вела машину и болтала без умолку.
— Ах, пожалуйста. — Елена, надув губки, передала ему ключи, потом сообщила Руби: — На самом деле я не виновата. Другой водитель не должен был парковаться на этом месте.
Анна оказалась права — Руби уже готова была полюбить Елену. Ее золовка щебетала без перерыва, а Сандер вез их по забитым транспортом улицам Афин.
Елена, видимо, уже выспросила брата об их истории. С ее слов Руби поняла, что Сандер придумал версию, по которой близнецы были зачаты во время долгих прочных отношений, а не за одну короткую ночь. Это был великодушный поступок с его стороны. Великодушный и мудрый. Оберегающий близнецов и оберегающий ее. Теплая волна, поднявшаяся внутри ее, возможно, была ощущением счастья, не так ли?
Афинская ночь была теплой, легкий ветерок ласкал кожу Руби, когда они с Сандером вышли из такси и направились к роскошному современному зданию, в котором находились апартаменты Константинакоса. Вечер они провели у Елены и Андреса, в их загородном доме, а завтра утром должны были вернуться на остров. Конечно, Руби жаждала поскорее увидеть близнецов, но… Возможно, она просто обманывала себя, но неужели Сандер сегодня действительно вел себя совсем по-другому? Он стал относиться к жене добрее и теплее, и молодой женщине показалось, что она находится на пороге чего-то особенного и восхитительного.
Сандер взглянул на Руби. На ней было бледно-розовое шелковое платье с отделкой серого цвета. Бретельки, облегающий лиф, изящная юбка. Платье подчеркивало женственность ее фигуры и демонстрировало загар, приобретенный за несколько недель, проведенных на острове. Сегодня вечером, наблюдая, как Руби разговаривает с его сестрой и ее мужем, улыбаясь и смеясь, Сандер почувствовал гордость за свою жену и влечение к ней как женщине. Что-то — он не мог еще понять что — стало меняться. Возможно, он сам тоже начал меняться. Почему? Потому что Руби была хорошей матерью? Потому что она поняла, что ему можно доверить заботу о близнецах? Потому что сегодня вечером она была интеллигентной и остроумной — к некоторому его удивлению? Руби была совершенно не похожа на его мать и всех других женщин, которых он знал.
Сандер пребывал в растерянности. Пока ясно было лишь одно: он очень хотел заняться любовью со своей женой.
Заняться любовью с Руби как со своей женой… Достаточно простые слова. Однако совсем недавно, в день свадьбы, подобная мысль показалась бы ему смехотворной…
Сандер взял Руби за руку. Оба молчали, но сердце женщины забилось так сильно, будто стремилось выскочить из груди. Надежда, которую она отчаянно пыталась подавить, начала крепнуть.
Когда они вошли в лифт, Руби мысленно стала молиться: «Пожалуйста, пусть все будет хорошо. Пожалуйста, пусть все будет хорошо для… для всех нас». Она включила в молитву новую жизнь, которую носила в себе.
Ей необходимо во всем признаться Сандеру. Сегодня Руби забежала в аптеку и купила тест на беременность — чтобы проверить свои предположения еще раз. Когда они вернутся на остров, она сделает тест — и тогда скажет Сандеру. Тогда, но не теперь. Пусть сегодняшний вечер будет особенным. Она решила подарить его себе. Сегодня она займется любовью с Сандером, зная, что любит его…
В небольшой гостиной Сандер снял пиджак, бросив его на спинку кресла. Рубашка его натянулась от этого простого действия, подчеркнув мышцы спины, и Руби задержала на них взгляд, ощутив знакомое сладкое томление в низу живота, быстро распространившееся по всему телу. Ей вдруг стало не хватать воздуха. Руби учащенно задышала, и грудь ее вздымалась и опускалась под платьем, соски при трении о ткань еще больше напряглись. Когда Сандер, выпрямившись, повернулся к ней, он увидел рельефные бугорки, будто пытающиеся прорвать материю. Его тело немедленно отреагировало на такую провокацию, усилив желание, которое он и так уже испытывал.
Руби отругала себя. Если она будет вот так стоять, Сандер решит, что она делает это специально, чтобы соблазнить его. Руби мечтала не об этом. Она не хотела, чтобы он считал ее женщиной, которая жить не может без секса. Пусть свершится чудо. Пусть Сандер скажет, что не может противиться ей, что обожает и любит ее.
Руби быстро повернулась к двери, не желая, чтобы муж увидел ее лицо, но, к ее изумлению, он тихо произнес:
— Ты выглядела сегодня прекрасно в этом платье.
Сандер делает ей комплимент?!
Руби не могла пошевелиться. Она смотрела на него, разрываясь между желанием и недоверием.
Сандер подошел к ней, прикоснулся к бретелькам ее платья, спустил их, обнажив плечи жены, и с нежностью произнес:
— Но так ты выглядишь еще прекраснее.
Эти слова вроде бы ничего не значили, но в то же время значили все. Руби задрожала с головы до ног, не смея дышать, когда Сандер расстегнул ее платье и оно упало на пол, а затем, приподняв ее личико, поцеловал в губы.
Она — в объятиях Сандера, и он целует ее, а она целует его в ответ, обнимает его, ощущая, как все сомнения и страхи уходят, словно вода в песок, вытесняемые любовью к нему.
Ощущение рук Сандера, ласкающих ее, все больше возбуждало Руби, и она жаждала принести дань могущественному и властному завоевателю. Его легкие прикосновения заставляли ее содрогаться в предвкушении наслаждения. Руби мечтала, чтобы он ласкал ее именно так — без горького привкуса гнева. В самом потаенном уголке души молодая женщина лелеяла эту мечту, боясь признаться в этом самой себе. Она мучительно хотела его, изнемогая от желания, и запрещала себе это. Но сегодня, в объятиях мужа, Руби сбросила цепи, в которые заковала себя.
Она застонала от наслаждения, когда почувствовала, как палец Сандера прикоснулся к ее соску. Сладкая и мучительная жажда охватила Руби. Сейчас она желала одного: чтобы Сандер раздел ее и ласкал взглядом, руками, губами, наслаждался ее телом. А потом, возбудившись до предела, она вознесется с его помощью на небеса.
Именно так все и происходило в ту давнюю ночь, в Манчестере, когда ее захлестнули небывалые ощущения. Они были настолько острыми, что Руби даже не заметила, как потеряла девственность…
Она принадлежала ему, и Сандер ликовал от этого древнего первобытного ощущения. Тело его пылало, изнемогая от страсти, но он хотел продлить удовольствие — насладиться не спеша, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь. Подняв Руби на руки, Сандер понес ее в спальню, и взгляды их встретились в полумраке.
