Бетти Райт - Цена настоящей любви
Она напрягла всю свою волю, чтобы не потерять рассудок. Хорошего понемногу. С плеча упала сумочка. Она подумала о ней, и это была здравая мысль. Он придавил ее груди к себе — вот в этом не было ничего здравого. Руки его блуждали по ее бедрам — и в Этом тоже не было ничего хорошего. Грэг был явно возбужден. Все это он проделывал стремительно, продолжая страстно ее целовать. И произошло это в мгновение ока, так что она не смогла противостоять этому натиску.
Грэг отпустил ее только тогда, когда из ее горла вырвался едва слышный жалобный звук. Он сделал шаг назад, как бы изучая лихорадочный румянец на ее лице и странное выражение ее глаз. Затем нагнулся, поднял с пола ее сумочку и как ни в чем не бывало повесил на плечо Луизы.
— Объявили посадку на наш рейс, — сообщил он как бы между прочим.
Полчаса спустя они были уже в воздухе. Луиза устроилась возле иллюминатора. Грэгори сидел рядом с ней. Вскоре погасла надпись «Пристегните ремни». Появилась стюардесса со столиком на колесах, уставленным напитками. Луиза как бы со стороны слышала, как заказала себе стакан вина. Она не могла понять, почему это сделала. Вина ей совсем не хотелось.
И ей не хотелось любить мужчину, которого звали Грэгори Коплин.
— Луиза? Тебе холодно?
Она отрицательно покачала головой. Грэг тем не менее направил струю воздуха выше, к потолку.
— Я могу попросить плед, — сказал он.
Луиза снова покачала головой. Она чувствовала себя утомленной. Да, ей плохо, но одеяло тут не поможет. Не было способа избавиться от ужасных рубцов на ее теле, скрытых под блузкой. Без изъяна только его жемчужины, а ей этого не дано.
Она не сердилась за то, что он сорвал у нее поцелуй в аэропорту. Как она могла сердиться? Грэг был не из тех мужчин, которые берут от жизни то, чего хотят. А она постоянно его поощряла. Всякий раз, когда он ее касался, она тут же давала ему доказательство, что он желанен. Так что все это было неизбежно в силу ее отношения к нему. Она его желала.
Она попала в глубокую черную яму, которую сама же для себя вырыла. В этой яме не было лестниц или запасных выходов, да и крутые стены не позволяли выбраться наверх. Все это она знала с самого начала, просто ей никогда не приходило в голову, что любовь, какой бы незначительной она ни казалась сначала, имеет порой непреодолимую силу.
Луиза взглянула на Грэгори, сидевшего рядом с закрытыми глазами.
— Мне сломали нос, когда мне исполнилось семь лет, — сказала он, не открывая глаз. — Кажется, тебя это заинтересовало?
— Меня вовсе не интересует твой нос… Мне хотелось бы знать, отчего это сегодня утром у Тэда болела голова.
— А почему ты думаешь, что я имею к этому отношение?
— Он подошел к тебе и разговаривал с тобой. Ты понять не можешь, какой это прогресс для Тэда. Он очень замкнут, у него нет друзей, и он никому не доверяет.
Затем она добавила как бы между прочим:
— Ты выяснил то, что тебе хотелось?
Грэгори приоткрыл один глаз.
— Он рассказал мне о своей жизни, с начала до конца. Но о тебе — ничего.
Хотя он о ней спрашивал.
— Тэд не мог рассказать обо мне что-либо существенное, — негромко заметила Луиза. — Мы с тобой похожи, Грэг. Свои собственные секреты мы держим при себе.
— Только так в конечном счете можно защититься от превратностей окружающего мира.
— Да.
Грэгори рассказал ей историю своей жизни: к тому времени, когда он родился, его родители были уже в разводе. Мать умерла в молодом возрасте. Отцу он был не нужен. Он едва научился ходить, когда его взял к себе на воспитание дед со стороны матери, живший недалеко от Сан-Франциско. Этот человек воевал против японцев во время второй мировой войны и потерял при этом руку. Он ненавидел все связанное с Японией. И не желал иметь внука, который наполовину был японцем.
— Мне было шестнадцать лет, когда меня передали моему деду Масаки, словно ненужный груз, — грустно сказал Грэгори.
Луиза смотрела в иллюминатор. Неожиданно навстречу ей устремились огни Нью-Йорка. Она подумала, что Грэгу нужен человек, с которым он мог бы делиться своими сокровенными тайнами. Ее собственные тайны не шли ни в какое сравнение с его. У нее шрамы на теле, у него — душевные раны. Это могло бы не иметь большого значения.
Если бы она не любила его.
7
Грэгори постучал в дверь ее номера раньше, чем она ожидала. Было раннее утро. Ночь еще не ушла, и на улицах было темно. Луиза схватила пальто и вдруг остановилась. Она понятия не имела, куда они пойдут с Грэгом. Неизвестно было, куда этот человек захочет пойти в половине шестого утра.
Сам Грэгори точно знал, что было у него на уме в этот ранний час и даже еще раньше — в четыре, три и два часа ночи. Луиза не выходила у него из головы, все время стояла перед глазами. Она должна быть в его постели. Всякий раз, когда он ее целовал, она реагировала как женщина, безумно желающая жить и любить. Грэг взглянул на нее и увидел на ее щеках розовый румянец от сна. Веки ее казались слегка припухшими.
Я бы мог овладеть тобою так быстро, что ты не сумела бы даже опомниться, подумал Грэг.
Но он не для этого явился к ней в такую рань. Луиза между тем была одета словно для визита на чай к какой-нибудь герцогине. Грэгори сухо улыбнулся.
— Дорогая, — сказал он с мягкой иронией, — нам нужно одеться попроще… и потеплее.
— В самом деле?
— В самом деле.
Луиза в отчаянии покачала головой.
— Грэг, я не взяла с собой джинсы. Только одежду, которая годится для деловых контактов и, возможно, для званого обеда.
— У тебя, по крайней мере, есть с собой другая обувь?
— Туфли?
— Да, без каблуков, — уточнил он.
Луиза случайно захватила с собой кожаные башмаки, в которых иногда ходила возле дома. Она сунула их в чемоданчик вместо тапочек, но, конечно же, не имела намерения выходить в них на улицу.
— То что нужно, — одобрил Грэг, но тут же нахмурился оглянувшись вокруг. — Почему твой номер вдвое меньше моего?
— Потому что гостиницу заказывала я. Комната нормальная, а твои деньги бросать на ветер я не намерена… Так что мы собираемся делать на улице в пять утра?
— Нужно осмотреть Нью-Йорк.
— Ты хочешь сказать, что мы идем на экскурсию? — изумилась Луиза.
— Боже мой, нет, — рассмеялся Грэг. — Только посмотрим на жизнь города.
Вдоволь побродив по улицам, они оказались возле двух ювелирных магазинов. Луиза сразу же обратила внимание на богатое ожерелье из трех ниток жемчуга бледно-голубого цвета. Оно было необыкновенно красивым. Замочек ожерелья украшал сапфир. Грэг облокотился о край витрины и наблюдал за Луизой. На лице его появилась какая-то странная улыбка.
