Маргарет Уэй - Джорджия и магнат
— Я тоже проголодался, — заметил Адам и улыбнулся. — Наверное, это от морского воздуха…
К вечеру Джорджия собралась пойти искупаться. Она любила позагорать в тот час, когда солнечные лучи становятся мягкими и ласкают кожу.
Она и десяти минут не пролежала на понтоне, когда чья-то голова вынырнула из воды совсем рядом, до смерти напугав ее.
Джорджия села и с трудом перевела дыхание.
— Привет! — Гэвин подтянулся на руках и вспрыгнул на понтон. Его длинное, худощавое тело блестело от морской воды. — Вот что приходится делать ради тебя… Я несколько потерял форму.
Он и вправду тяжело дышал, хотя, как Джорджия знала, был прекрасным пловцом.
Она не стала ему возражать. Гэвин был гостем на острове. И мог отправиться, куда хотел.
— Какое замечательное бикини! — Он посмотрел на нее сверху вниз, охватывая взглядом безупречные линии тела и гладкую, золотистую кожу. — Новое?
— Ну да.
Он сощурил глаза.
— Все для Робартса?
— Вот именно, — твердо ответила она.
— Подожди, я тебе кое-что расскажу, — сказал он, проводя рукой по своим густым волосам.
— Гэвин, не порти, пожалуйста, настроение в такой день. Неужели ты не можешь забыть обо всем и как следует отдохнуть?
— Извини, куколка. Ты слишком многого требуешь. — Он криво улыбнулся.
— А как же твои подружки, которые сидели вместе с тобой за ланчем?
— Я просто проводил с ними время. А что ты нашла в Кэзуэлле? Терпеть не могу грустных, задумчивых парней. К тому же он женат и имеет ребенка.
— Вот этот ребенок, мне и нравится. Он очень скучает по матери. Я стараюсь хоть как-то заменить ее.
— Прелестно! Ты всегда обожала возиться с детьми. Только не перестарайся. Такие, как Кэзуэлл, любят перекладывать свои заботы на других. А кстати, где мать этого мальчика?
— Они разошлись.
— Неудивительно. Ну а Робартс? Что он делает здесь? Я не думал, что его интересует «Сансет».
— Да? Так вот что я тебе скажу: ему здесь очень нравится.
— Ну, это только потому, что он встретил здесь тебя. Такие, как он, предпочитают «Хейман», «Бедарру» и не отдыхают в захудалом «Сансете».
— Он ищет уединения.
Гэвин как-то неприятно улыбнулся и уселся рядом с ней.
— Если ты действительно так думаешь, то ничего не понимаешь в жизни. Наверняка он приехал сюда по какому-то делу. Когда умерла Ди, поползли разные слухи. Вот Робартсы и решили не упустить шанс. Они купят «Сансет» за хорошую сумму и превратят его в первоклассный курорт.
— Ничего подобного.
— Он просто использует тебя, дорогуша. Твой отец перед Сэмом Робартсом совсем школьник. Сэм — это скала. Я наводил о нем справки. А ты знаешь, что его сынок крутит роман с Таней Харпер?
— Нет, — ответила Джорджия упавшим голосом.
— Хочешь, расскажу?
— Подожди, пока он не сделает мне предложение.
— Предложение! — Гэвин повернулся к ней, не в силах скрыть изумление.
— А что, он завидный жених.
— Ну и я тоже. Конечно, у меня не столько денег, но, как я знаю, ты за деньгами не гонишься.
— Не забывай, у меня у самой богатый отец. Впрочем, я уверена, что именно это привлекает тебя больше всего.
— Ну, спасибо!
— Гэвин, ты ведь никогда просто так ни за кем не ухаживал, — фыркнула она.
— Правильно. Но ведь богатые — более интересные люди. Однако хватит обо мне, Джорджия. Расскажи лучше, что у вас с Робартсом.
— Я считаю, что он потрясающий мужчина.
— И еще бабник, — сказал Гэвин таким тоном, как будто за это следует сажать в тюрьму. — Насколько я знаю, он разбил много женских сердец. И я не хочу, чтобы ты оказалась очередной жертвой.
— Спасибо тебе, Гэвин. — Джорджия вздохнула. — Пожалуй, на сегодня хватит солнца. Пора идти. Или хочешь пробежаться со мной наперегонки?
— Ты же знаешь, что я выиграю.
— Ну да, если я дам тебе фору.
Она встала, но он ухватил ее за щиколотки.
— Джорджия, как ты можешь так со мной поступать?
— Пойдем, Гэвин.
— Поужинаем вместе?
— Извини, меня уже пригласили.
— Ну ладно, ты сама этого хочешь. — Он отпустил ее ноги и встал рядом, высокий, худой, но очень сильный. — Поцелуй меня.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Ни за что.
— Помнится, тебе это нравилось.
— Ну и что? Те времена прошли.
— А может, опять понравится. — Он обнял ее и крепко прижал к себе.
— Гэвин, думаю, тебе будет полезно узнать, что к нам плывет Линк.
Гэвин коротко рассмеялся.
— Шутишь. — Тем не менее, он повернул голову в сторону берега, откуда по направлению к ним плыла, рассекая волны со скоростью акулы, мощная мужская фигура. Гэвин задумался на минуту, потом сказал: — Пойду собираться. Два человека — компания, три — уже толпа. И потом, этот парень на меня плохо действует.
— Правильно, собирайся. Он, может, именно этого и добивается, — проговорила Джорджия, не уверенная, впрочем, что Гэвин успел услышать ее слова до того, как нырнул.
Буквально через несколько минут из воды, подобно бронзовому морскому богу, появился Линк. Вода ручьями стекала по его тренированному телу, мокрые волосы блестели на солнце.
Он легко подтянулся и уселся на понтон, глядя на Джорджию.
— Прости, конечно, если я назову тебя сумасшедшей, но зачем ты выбрала такое уединенное место?
Джорджия вздохнула и села рядом с ним, опустив ноги в сверкающую сине-зеленую воду.
— Все, что могу сказать, — это то, что я вполне справилась с ситуацией.
— Мне так не показалось, — ответил он.
Она посмотрела в сторону берега.
— Ты, наверное, наблюдал за нами оттуда?
— Да. Даже взял у одного парня бинокль.
— Извини, Линк. Я не могу запретить Гэвину плавать там, где он хочет. Он здесь отдыхает.
— Мне казалось, что ты решила избегать его. — Линк пристально смотрел на нее, с серебристым отливом глаза мерцали на загорелом лице.
— Я не думала, что он поплывет сюда, — беспомощно возразила она.
— Самая большая твоя проблема заключается в том, что ты вообще ни о чем не думаешь.
— Что? — Джорджия вспыхнула и удивленно уставилась на него.
— Ну а что ты сделаешь, если он попытается изнасиловать тебя? Будешь звать на помощь? Из-за шума прибоя и крика чаек тебя вряд ли услышат.
— С Гэвином до этого не дойдет.
У Линка вырвался вздох.
— Ну когда женщины чему-нибудь научатся? Ты лежишь здесь в этом крошечном бикини, которое почти ничего не скрывает, и думаешь, что такой, как Андервуд, останется хладнокровным? Рядом должны быть люди, только тогда можно говорить о безопасности. Или же Андер-вуд значит для тебя гораздо больше, чем ты говоришь.
