Карла Кэссиди - Предел мечтаний
Она оплакивала то, что у нее могло бы быть, и плакала оттого, что впервые засомневалась, будет ли ее любви достаточно для ребенка.
Тэннеру пришлось ждать больше пятнадцати минут, пока работник гаража выведет за ворота его грузовичок, оставленный здесь в первый же день. Все его мысли в это время занимала женщина, которую он только что покинул.
Будь она проклята за то, что превратила его убеждения в сомнения, заставила его задаваться вопросами, ответы на которые как будто давно были ему известны. Но почему же произнесенные ею при расставании слова укололи его, как стрелы правды?
Неужели он действительно цепляется за Джину, потому что боится пустоты, которая образуется в его жизни, когда ее не будет рядом? Что привело его в Канзас-Сити — страх за Джину или страх за самого себя?
Приходится признать, что какая-то часть его гордится Джиной потому, что она не позволяет увезти себя туда, куда она ехать не хочет. Он гордится тем, как она разрешила ситуацию с уличным грабителем. Она сделала все правильно: использовала баллончик, громко позвала на помощь, а потом немедленно обратилась в полицию.
Расплатившись за стоянку, он сел за руль своего грузовичка, выехал с территории гаража и немедленно включил радио. Но никакая музыка не помогала ему избавиться от мыслей о Колетте.
Колетта. Это имя пульсировало в нем. Ее смех звенел в его сердце.
А искусственное оплодотворение? Да как ей такое вообще могло прийти в голову?
Впрочем, это не его дело. Она упряма, не желает зависеть ни от кого и ни от чего и не признает, что ей необходим близкий человек.
Такой, как ты, шепнул ему тихий голос. Тэннер велел этому голосу заткнуться. На следующем перекрестке он повернул на запад, туда, где его ждали «Два сердца».
Колетта вошла в ванную комнату, извлекла из пластикового пакета тест для определения беременности, бегло просмотрела инструкцию и взглянула на свое отражение в зеркале. Глаза слегка припухли от утренних слез, а на бледном лице отражались терзавшие ее сомнения.
Тэннер. Тэннер. Его имя эхом отзывалось в сердце, сладостно и болезненно.
Зачем он появился в ее жизни? Зачем заставил представлять себе, как бы она жила, будучи любимой таким человеком, как он? Зачем дал ей представление о вещах, которых она лишает себя, выбирая одинокую жизнь?
Это немыслимо, думала она, в последний раз пробегая глазами инструкцию. Мечтать о нем абсолютно, категорически немыслимо.
Четыре недели назад единственным желанием в ее жизни была беременность, и она приняла решение стать матерью-одиночкой. Тогда она была безусловно уверена, что ее решение правильно. Сейчас такой уверенности уже нет.
Слова Тэннера затронули в ней некую глубинную струну. Может быть, она действительно ожидает, что ребенок заполнит пустоту, оставленную в ее душе матерью? Если так, то она возлагает чрезмерный груз на плечи будущего ребенка.
Будь проклят Тэннер Ротман. До его появления Колетта была полностью довольна своей жизнью. А сейчас ее жизнь представилась ей непростительно пустой.
Четыре недели назад она всего лишь хотела забеременеть. А потом встретила его, влюбилась, и ее сердце разбилось на тысячу осколков.
В последний раз Колетта взглянула на строчки. Она выбрала аппарат, в показаниях которого легче всего разобраться. Через три минуты на дисплее появится либо плюс, либо минус. Плюс означает беременность. Минус означает ее отсутствие.
Легко и просто. Вот только с тех пор, как она прошла процедуру искусственного оплодотворения, жизнь ее внезапно осложнилась и теперь она не знает, хочет ли вообще забеременеть.
Решив, что нельзя дальше тянуть время, она провела тестирование, потом поставила аппарат на полочку и приготовилась выжидать три минуты.
Прошло несколько секунд, и она услышала звонок в дверь. Наверное, это Джина. Она часто забывает ключ. Колетта бросила быстрый взгляд на дисплей, но он был пуст. Она выбежала из ванной и открыла дверь.
И ахнула от неожиданности.
— Тэннер?
— Нам надо поговорить.
Тэннер вошел, не дожидаясь приглашения, и сел на диван.
— Мне кажется, мы сказали друг другу все, что было необходимо, — сказала Колетта, стараясь придать голосу всю возможную холодность.
— Ты, возможно, и сказала, а вот я не сказал тебе кое-чего. Присядь.
Он похлопал ладонью по дивану.
Колетте не хотелось сидеть рядом с ним... и в то же время отчаянно хотелось сидеть с ним рядом. Она заперла дверь и осталась стоять, скрестив руки на груди.
— Если ты намерен читать мне лекцию насчет моей жизни, то советую попусту не утруждаться.
— Знаешь, я пришел не за этим, а для того чтобы сказать тебе: ты права.
Колетта удивленно взглянула на него.
— В чем же?
— В том, что пора дать Джине свободу. В том, что мне пора отойти в сторону, раз уж я воспитал Джину сильной и независимой. Это, конечно, не означает, что я не буду беспокоиться о ней и совершенно уйду из ее жизни.
— Тэннер, я рада, но тебе вовсе не обязательно было возвращаться, чтобы сообщить мне об этом.
Взъерошив волосы, он сделал шаг к Колетте.
— Черт возьми, я вернулся не для того, чтобы толковать с тобой о Джине. Я никак не мог выбросить тебя из головы. Не знаю уж, каким образом, но ты проникла в мою душу.
Колетта сомневалась, что ноги удержат ее, и села на стул. Тэннер подошел к ней, и она подумала, что его бесподобные синие глаза еще никогда не были так глубоки.
— Не знаю, как это произошло, — продолжал он, — но с той минуты, когда я увидел тебя, ничто уже не казалось мне простым. И честно говоря, я схожу с ума.
Только теперь Колетта поняла, что Джина ошибалась, сказав о ней, что она была орудием в руках брата, и ощутила прилив тепла. Он ее любит.
— Сходишь с ума? — повторила Колетта. — Отчего?
— Оттого, что ты ясно дала мне понять, что я не нужен тебе, и никто тебе не нужен. Я не знаю даже, как ты ко мне относишься. Знаю только, что мне бесполезно просить тебя стать моей женой и разделить со мной жизнь в «Двух сердцах».
Она испытывала боль, когда Тэннер уходил, оставляя ее в полной уверенности, что он только использовал ее. Но когда любовь вдруг отразилась в его глазах с такой полнотой, боль стала убийственной.
Как отказаться от всего достигнутого в обмен на любовь? Не уподобится ли она тогда своей матери?
Слезы ручьями текли по ее щекам.
— Колетта... — Тэннер опустился на колени и взял ее руку в свои. — Почему ты плачешь?
Она крепко зажмурилась, не желая видеть, от чего отказывается.
— Потому что я тоже тебя люблю. — С ее губ срывался только шепот. — И мне страшно сознавать, насколько я хочу быть твоей женой и жить с тобой в «Двух сердцах». Если я соглашусь выйти за тебя замуж и уехать с тобой в Фоксран, то стану как моя мать. Мне придется отказаться от всего ради мужчины.
