Искушение на грани риска - Кира Синклэр
– Нам не следует здесь находиться.
– Наоборот.
– Нет.
Финн притянул Женевьеву к себе, и она послушно прильнула к нему – он ощутил, как она, даже протестуя, расслабляется в его объятиях. Как мог он хоть раз злоупотребить ее доверием! Наклонившись, Финн прижался губами к обнаженному плечу девушки и провел ими выше, по нежной коже ее шеи. Ответный вздох ее прокатился по его телу, словно электрический разряд, вновь пробуждая эрекцию. Женевьева обхватила его бедра, откидывая голову, Финн не преминул воспользоваться приглашением. Медленно ступая назад, он увлек ее чуть глубже в комнату и остановился на лунной дорожке. Белоснежная кожа девушки засияла в свете, падающем из окна.
Финн опустился на колени и посмотрел на нее, прекрасную, как никогда. Особенно трогало его то, с каким выражением Женевьева смотрела на него: в глазах ее светились надежда и еще что‑то, глубокое и искреннее. Она ждала, положив руки на его плечи. И Финн начал медленно приподнимать подол ее платья, любуясь тем, как взору предстают ее стройные ножки, от лодыжек до бедер, но истинной наградой стал открывшийся темный треугольник между ними.
– Откинься назад и обопрись на стол, – скомандовал Финн, не желая больше ждать ни секунды. – Я мечтал об этом с той самой минуты, когда ты сунула трусики мне в карман.
– Ты выглядишь так, точно только что занимался сексом, – устало произнесла Женевьева, полулежа на столе и глядя на Финна сонным, но счастливым взглядом. Волосы ее были спутаны, а подвеска съехала набок.
Лукавая улыбка расцвела на его губах.
– Кто бы мог подумать.
Помогая девушке подняться, он произнес:
– Я уже говорил, мне все равно, кто что о нас подумает, так что я не возражаю, пусть знают, что мы занимались сексом. Но для тебя это важно, поэтому оставайся здесь, а я в ванную.
Быстро застегнув брюки, Финн вышел из комнаты, но тут же остановился у двери, что вела в замеченный им ранее офис. Он знал, что ему потребуется несколько минут, а Женевьева никогда не узнает, что он здесь делал.
Оставшись в комнате одна, девушка потеряла счет времени – возможно, прошло не более пяти минут, но казалось, что миновала вечность. Она ощущала себя помятой и удовлетворенной. Дивная картина, должно быть, откроется взору того, кто сюда войдет. Оглянувшись в поисках зеркала, у которого можно было бы хоть как‑то привести себя в порядок, Женевьева вынуждена была признать поражение. Отчего так долго нет Финна? Холодок пробежал по ее спине – может быть, его застали врасплох, и теперь он старается отвязаться от любопытствующих? Как бы то ни было, стоило поискать ванную – наверняка она где‑то рядом.
Выйдя из комнаты, Женевьева принялась заглядывать во все двери. Одна была полуприкрыта, потому девушка решила было не входить, но внимание ее привлек шум, донесшийся изнутри. Она толкнула створку – та бесшумно отворилась, и взору предстал массивный письменный стол, занимающий значительную часть комнаты. Полированное дерево блестело в лунном свете, и не было нужды прикасаться к нему, чтобы понять, что стол старый, дорогой и тяжелый. Цвет его напомнил Женевьеве о табачных листьях в некогда увиденном ею документальном фильме о южных плантациях.
Одну из стен целиком занимало огромное окно, открывающее вид на заднюю часть поместья, струящегося из него света не хватало, чтобы осветить все темные углы комнаты. Чувствуя себя непрошеной гостьей, Женевьева попятилась обратно к выходу, как вдруг внимание ее привлекло какое‑то движение справа. В полумраке вырисовывался силуэт мужчины, и девушка не сразу поняла, кто это, но, осознав, оцепенела. Перед ней стоял Финн – и даже в полумраке легко было узнать его осторожные и неуловимые движения. Вот он провел руками по картине на стене, потом двинулся к следующей – и издал тихий возглас восторга, заставивший Женевьеву сжаться, точно от боли. За полотном виднелись очертания встроенного сейфа. Не колеблясь, Финн вытащил из кармана смокинга набор инструментов. Увидев их, девушка поразилась: только что она обнимала его, но ничего подобного не заметила. Он использовал ее, привел с собой в качестве прикрытия! А она вновь позволила ему сыграть на ее доверии. Но теперь она потребует у него ответа!
Бесшумно ступая по мягкому ковру, она пересекла комнату, но прежде, чем успела подойти к Финну, тот повернулся, словно что‑то почуяв.
– Женевьева, – произнес он, и выражение его лица было мрачным, как и голос. Окинув девушку взглядом, он посмотрел ей в глаза – она даже не стала скрывать своего негодования. – Это не то, что ты подумала.
– А, так ты не использовал меня, чтобы обманом проникнуть в поместье Ханта и ограбить его?
– Нет.
– Врешь.
– То есть да, я здесь для того, чтобы его ограбить, но ты тут ни при чем.
– Ни при чем? – заговорила Женевьева звенящим от ярости голосом. – Ни при чем? Значит, я соучастница? Это, конечно, значительно меняет дело. Наш сын лишится обоих родителей, когда мы сядем в тюрьму.
– Никто не сядет в тюрьму.
– Конечно, потому что ты сейчас уберешь вот это, – Женевьева указала на инструменты в руке Финна, – снова закроешь сейф и повесишь картину, и мы уйдем отсюда.
Финн помрачнел еще больше.
– Я не могу.
– Можешь. Если хочешь быть частью моей жизни, можешь.
Закрыв глаза, Финн сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько секунд и выдохнул:
– Я работаю на Стоуна.
– Мне все равно, хоть на саму королеву Англии, я не позволю тебе это сделать.
– Королева Англии не нанимала меня, чтобы ограбить Ханта, а вот Стоун да.
Женевьева непонимающе смотрела на него:
– Что, прости?
– Вообще, он нанял свою компанию по обеспечению безопасности, но, поскольку я совладелец, а также эксперт по кражам, задание досталось мне.
– Ты сейчас говоришь серьезно?
– По‑видимому, Хант не просто давний
