Мейси Эйтс - Перемирия не будет
– Правда?
– Да. – Она с трудом сглотнула, чувствуя, что ее лицо пышет жаром.
– А остальное?
– Не уверена, что ты заслужил рассказ об этом. – Она вскинула голову, глядя ему прямо в глаза. – Если ты желаешь воздержания, тебе незачем знать о моем белье.
– Я не сказал, что желаю воздержания. Я сказал, что это – правильная идея.
– Для кого?
– Для тебя.
– Прекрати, – раздраженно произнесла Самира. – Хватит меня защищать! Я не хочу, чтобы ты меня защищал. Я хочу, чтобы ты… чтобы ты…
«Любил меня».
Она не понимала, откуда взялась эта мысль. Забыть, забыть о ней сию же минуту!
– Я хочу, чтобы ты был со мной, – закончила она. – Я устала быть одна. Теперь я могу спать не одна, и… словом, так мне нравится больше.
Он притянул ее к себе и зашептал ей в ухо, почти касаясь его губами:
– Я понял, habibti. Но ты ведь хочешь меня? Хочешь моего тела? Хочешь, чтобы я прикасался к тебе, пробовал тебя на вкус, овладевал тобой? Если тебе нужна лишь компания на ночь, может, лучше купить тебе щенка?
– Я хочу тебя. Хочу твое тело. – Она приникла к нему, запечатлев поцелуй у него на шее. – Я хочу тебя. Не хочу щенка. Я не ребенок, я женщина. Я знаю разницу между одиночеством и желанием.
– И ты желаешь меня? – Его глаза, казалось, стали еще темнее.
– Да.
– Скажи мне, чего ты хочешь.
– Здесь? – Она нерешительно огляделась вокруг.
– Да. Здесь. Скажи, чего ты хочешь от меня. Ты сказала, что желаешь страсти. Сказала, что не боишься. Теперь скажи! Если ты хочешь соблазнить меня, заставить потерять контроль над собой, тебе придется здорово постараться. И быть готовой принять то, что ты освободишь.
– Я… – Самира почувствовала, что краснеет. Ее охватило желание промолчать. Или сказать ему что-нибудь незначащее, не имеющее ничего общего с ее истинными мыслями. Но тут она вспомнила свои слова: «Я не сбегу». И, склонившись к его уху, она зашептала:
– Я хочу снять перед тобой это платье. Чтобы ты сидел и смотрел. Хочу видеть, как на твоем лице проступает желание, как тебя охватывает жажда моего тела. – Она сглотнула. – Затем… я хочу… хочу забраться на кровать, сесть к тебе на колени и поцеловать тебя в губы.
– Ты хочешь этого? – переспросил Ферран.
– Я еще не закончила.
– Не похоже, что ты согласна отдать мне власть в постели.
– Ты сам сказал, что в этом ты всегда будешь ведущим. Я с тобой не соглашалась. И потом, я хочу лучше узнать мужчину, с которым собираюсь связать свою жизнь.
– Ты думаешь, что, соблазняя меня, узнаешь больше того, в чем я уже признался сам.
– Ты скрывался от этого соблазна шестнадцать лет. Так что, думаю, здесь кроется что-то важное.
Ферран хотел отвернуться от нее – и не смог. Слишком она была прекрасна. Слишком сильна. Она была словно воплощенное искушение.
И все же ей предстояло стать его женой. Значит, он так или иначе будет спать с ней. Неужели это неизбежно заставит его потерять голову? Нет. Он должен доказать себе, что всегда сможет сохранять контроль над происходящим.
– Что ж, Самира, – проговорил он. – Ты хочешь меня? Хочешь мое тело? Прямо сегодня?
– Да.
– Прямо сейчас?
– Сейчас? Ферран, мы… нет, не сейчас.
Он привлек ее к себе. Его темные глаза сверкали.
– Если ты хочешь меня, habibti, ты получишь меня лишь на моих условиях.
Отпустив Самиру, он сжал ее пальцы и потянул ее вслед за собой сквозь толпу, из залы и дальше, в сад. Ночь была прохладной. Развесистые пальмы и цветущие кусты скрывали их от любопытных глаз.
Ферран сжал Самиру в объятиях и жадно впился в ее губы поцелуем. Что ж, если она хочет, он даст ей желаемое. Но он не сдастся ей, не будет подчиняться ее приказам.
И он даст ей это понять.
Не отрываясь от ее губ, он стал поглаживать ее по скуле. Ее вкус дурманил, сводил с ума. Так же как тогда, когда они целовались под дождем. Так же, как вчера.
Он успел забыть, как нежны женские губы, забыть, как это – слышать стоны женщины, быть рядом с ней, ощущать биение ее сердца…
А может, раньше он просто не обращал на это внимания?
Но сейчас он замечал все. Как будто холод отступал от его тела, возвращая ему чувствительность. То, что спало в нем многие годы, вновь оживало.
Он так старался быть хорошим правителем, что успел забыть: он – не только шейх, но и мужчина. Но прикосновение губ Самиры вернуло ему ощущение собственной мужской сути. А вместе с ним возвращались и другие чувства – страх, гнев…
Прижав ее к одной из стен сада, он целовал ее с дикой, первобытной жадностью. Наконец, оторвавшись от ее губ, он вновь спросил:
– Ты хочешь этого?
Он покрывал поцелуями ее щеки и шею, его руки легли на ее грудь. Он задыхался, его била дрожь. Это прикосновение сводило с ума. И дело было не только в шестнадцати годах воздержания.
Страсть к ней была сильнее, чем он мог вообразить.
Его рука скользнула вдоль ее тела. Пальцы ощутили изгиб талии, великолепную округлость бедра… Ферран подхватил подол ее платья и потянул его вверх.
– Ферран…
– Испугалась, habibti?
– Нет. Но… мы ведь в саду…
– Ты сказала, что хочешь меня. И ты получишь то, чего хочешь, прямо сейчас.
Его рука двинулась вверх по ее бедру, нащупала тоненькую полоску шелка, прикрывавшую средоточие ее женского естества. Сдвинув ткань, он коснулся пальцами ее возбужденной, истекавшей соком плоти.
– Ты и правда хочешь меня, – шепнул он, дразня большим пальцем ее клитор.
Ее тело выгнулось дугой, дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Она нужна ему как воздух, мельком подумал он. А может, и сильнее.
– Самира, – шепнул он, ритмично двигая пальцами по ее половым губам.
Она сжала бедра, крепче прижимая его руку к своей плоти. Ее голова запрокинулась, губы распахнулись, лицо исказилось от почти непереносимого наслаждения.
Если он овладеет ею сейчас, все закончится быстро. Одно мгновение – и он освободится от брюк и вонзится в ее тело, чтобы принести облегчение им обоим.
Но так он не сможет видеть ее тело, касаться его, как ему хочется, пробовать его на вкус, как он жаждет.
– Я хочу отвести тебя в постель, – проговорил он.
– Я думала, ты хочешь взять меня здесь…
– Да, здесь и сейчас. Но я хочу видеть тебя. – Он высвободил руку. – Хочу трогать тебя. Хочу, чтобы удовольствие было долгим. – Ферран тщательно оправил на ней платье.
– Но я не могу выйти отсюда… вот так, – проговорила Самира. – Мы же выглядим… в общем, мы выглядим так, будто занимались…. Тем, чем занимались.
– Конечно. Но мне это безразлично.
– Я не понимаю…
– Я так решил. – Ферран смотрел в ее глаза, блестевшие в тусклом свете, едва достигавшем этого уголка сада. Он вновь и вновь искал оправданий своим действиям. Она будет его женой. Значит, он имеет право быть с ней. Это его почетный долг, и это не имеет ничего общего с огнем, пылающим в его крови.
