Стефани Винтер - Основной инстинкт

Лора отдалась этому поцелую, раздаривая всю себя до капли, предоставляя себя в полное его распоряжение. Чейз мог взять ее, если хотел, взять, как хотел, он мог делать с ней все, что угодно, — она была готова на все. Не имело значения, если этот вечер окажется единственным и последним, если потом они больше не увидятся…

— Нам хорошо вместе, ведь так?

Лора засмеялась в ответ:

— Ты действительно так считаешь?

— Да, — тихо произнес он, поднялся и взял ее на руки. — И, думаю, нам может быть еще лучше.

Чейз отнес девушку в спальню, уложил на кровать и встал рядом. Затем быстро расстегнул рубашку, обнажая широкую грудь и массивные плечи, о которых она так давно мечтала, расстегнул брюки и скинул их, глядя ей в глаза с обескураживающей нежностью и лаской.

Улыбка Лоры была напряженной. Она одновременно хотела его и была напугана предстоящей близостью до смерти.

Чейз пробежал взглядом по ее дрожащей фигурке. Должно быть, столь же снисходительно какой-нибудь древнегреческий бог поглядывал на простых смертных, снующих по грешной Земле. Ее дрожь все возрастала.

— Замерзла? — Он вскинул бровь.

Девушка покачала головой. Господи, этот парень мог иметь любую женщину, какую бы только захотел. Что же он будет делать, столкнувшись с мисс Маленькая Грудь, леди Неопытность, мадемуазель Незнающей Удовольствия Лорой? И почему сейчас она сама думала о нем, как о самом большом призе в своей жизни? Ведь он забудет ее имя, как только иссякнет вспышка страсти.

Чейз скользнул в постель и устроился рядом с ней.

— Что с тобой?

— Ну… просто я не то, чтобы очень опытный человек по части этого. — Она приложила все силы, чтобы не запаниковать или не заплакать.

— Чего — этого? Секса?

— Секса… без каких-либо чувств.

Он повернулся к ней, глядя в ее испуганные глаза.

— Ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь ко мне?

— Извини, пока еще… не могу понять. А ты сам? Ты же говорил, что твои чувства как буря.

— Говорил, — сказал Чейз задорно. — Думаю, я шутил.

Лора опешила, но потом поняла, что он хотел сказать.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Так о чем ты сейчас думаешь?

— Ну, сложно так сразу… — Что в состоянии объяснить человек, оказавшийся у жерла раскаленного вулкана!

— Признайся хотя бы, тебе приятно?

— Приятно… — Она, сама того не ожидая, произнесла это соблазнительным шепотом.

Чейз лег сверху и принялся расстегивать пуговицы на ее одежде. Высвободив грудь из лифчика, он стал, едва касаясь подушечками пальцев, поглаживать ее.

— Скажи, чего ты хочешь.

Лора опешила от его слов и еле сдержалась, чтобы не скрестить руки на груди. Ему что, приглашение нужно? Или руководство к действию? Он хотел, чтобы она лежала здесь в чем мать родила и обсуждала планы на сегодняшний секс наподобие ресторанного меню?

— Я не…

— Тихо! — Он провел горячей ладонью вдоль ее тела, между грудями, вниз к животу, ловко проник под пояс ее джинсов и остановил движение. Ее дрожь прекратилась, — ей хотелось еще более интимного прикосновения.

Она раздвинула ноги, тяжело дыша сквозь слегка приоткрытые губы. Его руки вернулись к ее груди, сжимали ее, ласкали, играли с сосками, заставляя Лору то и дело шептать имя обладателя этих чудесных рук.

— Скажи мне наконец, чего ты хочешь, Лора.

— Ты знаешь.

— Нет, скажи.

— Зачем?

— Скажи, Лора, пожалуйста. Я хочу услышать.

Она сглотнула.

— Коснись меня…

— Где?

— Между моих… коснись, меня там…

Он расстегнул молнию на ее джинсах, запустил руку вовнутрь, заставляя ее дрожать и напрягаться.

— Здесь?

Лора извилась так, что его рука оказалась как раз там, где ей было нужно. Она закрыла глаза и стала чуть покачиваться, у нее перехватило дыхание, пропало всякое чувство реальности, словно в забытьи.

— Что теперь? — шептал Чейз, касаясь губами ее щеки.

Девушка повернулась, поцеловала его и обхватила сильное мужское тело своими бедрами.

— Я хочу чувствовать тебя во мне, — шептала она, сходя с ума от его прикосновений.

Он застонал, поцеловал ее, потом опустил руку еще ниже, и Лора почувствовала, как он ввел внутрь сначала один палец, затем другой. Найдя границу ее наслаждения, подбросив ее за облака, Чейз становился все настойчивее, наблюдая, как его возлюбленная извивается от наслаждения.

— Нет, — она стала сопротивляться ему, — не так.

— Да, — продолжал Чейз еще настойчивее, — я хочу, чтобы ты получила удовольствие.

Он держал ритм движений, двигал рукой все быстрее и наконец из самых ее глубин прорвался наружу громкий стон, Лора достигла вершины наслаждения.

Усталая, она распласталась на простыне.

— Но я думала, я делала это и для тебя тоже, мне казалось, что ты хочешь этого вместе со мной.

— Поверь, это так, — прошептал он. — Это — самое сексуальное проявление, с каким я когда-либо сталкивался.

Он целовал ее грудь, потом живот… Спустился ниже, туда, где была его рука. Лора подняла бедра навстречу его языку, и Чейз жадно припал к заветному источнику блаженства. Она отклонилась назад и позволила мужчине насладиться своим вкусом. Когда возлюбленный поднялся, она улыбнулась:

— Теперь твоя очередь.

Он засмеялся, потянулся к ночному столику, достал презерватив, надел его и сел перед ней. Женщина робко взглянула вниз, на его великолепное орудие любви, и открылась ему, впустив в себя.

— Лора… — шептал Чейз в порыве страсти.

Он чуть опустил бедра, потом вновь поднял их, входя в самые потаенные ее глубины. И тут же, слегка смежив веки, проник тем особенным, какой может быть лишь в момент истинной близости, взглядом в ее огромные зрачки. Некоторое время Лора еще была способна смотреть на него, но потом в наслаждении закрыла глаза, покачиваясь, как на волнах, ощущая гармонию и полное единение тел.

— Смотри на меня, — приказал он.

Она попыталась, но у нее ничего не получилось.

— Не могу…

Он после небольшой паузы возобновил движение, поначалу медленное и расслабленное, но постепенно возбуждение и жажда Чейза возрастали, и толчки становились все более жесткими и резкими. Его дыхание стало сбиваться, ритм немыслимо участился.

— Лора, дорогая!.. — Чейз запустил язык глубоко в ее рот, ощущая ее сладость, улавливая, как она все больше тает, и как они становятся единым целым. Женщина, абсолютно неспособная противостоять его жесткости и настойчивости, вскрикнула, прижалась к нему еще плотнее, и вот он сделал последнее движение, остановился, гортанно произнес ее имя и почувствовал, как весь пульсирует внутри нее.