Александра Скотт - Расставания, встречи...

– Но только не тогда, когда летаете в Гонконг. – Его холодный тон поразил ее. До этого Бен всегда старался держаться мягко и обходительно.

– Что? – Мысли разбегались в поисках достойного ответа.

– Я сказал… – Бен потянулся к пульту и выключил телевизор. – Я сказал, что ты волнуешься, но только не тогда, когда колесишь по всему миру с деловыми поездками.

Теперь она поняла. Хорошо было бы послать этого всеведущего папашу куда подальше с его критикой! Но она сдержалась.

– Без моих деловых поездок, – насмешливо произнесла Элли, – нам не на что было бы жить. Если только не обратиться на биржу труда за пособием по безработице. Думаешь, это выход?

– Нет, не думаю. Люди, по-моему, гораздо более счастливы, когда могут сами себя обеспечивать.

Ее задел его неприязненный взгляд. Он не имеет права, ведь ей и так за многое пришлось заплатить…

– Ты сама начала. Я только хотел сказать, что раз уж ты можешь отсутствовать по нескольку дней, то сейчас, после целого, смею надеяться, счастливого дня, проведенного с дочерью, ты можешь позволить себе прогулку по набережной Сены, когда она в надежных руках и все устроено. Да, расслабься ты в конце концов, побудь собой, Элли Осборн, а не матерью Чарли! Хватит быть мученицей! А то мне кажется, что твой синдром слишком далеко заходит.

Элли почувствовала жгучее желание заткнуть ему рот, чтобы с его лица сошло наконец это снисходительное выражение. Для этого было бы достаточно поведать ему правду. Но она пойдет другим путем.

– Забота о ребенке – совсем не мучение, Бен. – Так, теперь едва заметная улыбка и терпеливо покачать головой. Из нее тоже могла бы получиться неплохая актриса! – Люди, которые не хотят иметь детей, ошибаются, так как не понимают, что теряют. Зачать ребенка с кем-то, кого ты любишь почти до безумия… – Еще одно движение головой – и несколько прядей легкой прозрачной завесой падают на лоб. Теперь придать лицу мечтательное выражение. – Это полностью меняет твою жизнь, ты уже не такая, как раньше. Дни, когда ты думала только о себе, навсегда уходят в прошлое. – Пожалуй, хватит, не стоит перегибать палку. – Как я уже сказала, если с тобой такого не происходило, ты все равно не поймешь…

Бен ответил не сразу. Он сидел напротив, пряча глухую боль, которую вызвали ее слова, и боясь самому себе признаться в жгучей ревности, сжигавшей его. Он не спускал глаз с лица Элли.

Тишина длилась так долго, что Элли снова начала волноваться. Воздух вокруг них, казалось, сгустился, вобрав в себя все те противоречивые чувства, которыми были полны эти двое, – страх и неуверенность, ненависть и нежность. И острое сексуальное желание. Наконец Бен встал и сделал движение к двери, собираясь уйти. Она перевела дыхание.

– Я уверен, что все, что ты сказала, – правда. Ни один человек, у которого нет детей, не способен понять этого. Но здесь есть опасность. Я думал, что будет полезно немного расслабиться, нельзя же быть все время в напряжении. Сегодня вечером мы сделали все, что только могут даже самые заботливые родители.

– Что? – Что он там говорит «заботливых родителях»? – Что ты хочешь этим сказать?

Бен обреченно вздохнул.

– Я имел в виду, – сказал он устало, – что ты сделала все, что только может сделать заботливая мать для своего ребенка. И ты выглядела совершенно счастливой, пока в один прекрасный момент вдруг не запаниковала неизвестно отчего, и мы понеслись назад как угорелые. Осмелюсь предположить, что когда-нибудь твоя чрезмерная забота может повредить Чарли. Она вырастет неженкой и…

Любая критика ее материнских качеств вызывала в Элли яростный протест.

– Минуту назад ты утверждал, что я разъезжаю по заграницам, вообще не думая о Чарли.

Бен только улыбнулся и пожал плечами. Как знаком был ей этот жест!

– Что ж, тебе видней. – Ей уже не хотелось, чтобы он уходил. – Я злился на тебя. – Он протянул руку, предлагая мир, и она, не задумываясь, приняла ее. И была тут же легко поднята на ноги мощным рывком. – Попалась! – У него в голосе зазвучали мягкие игривые нотки. – Жестокая, даже прогуливаясь со мной по самым романтическим местам в мире, ты думаешь только о том, как бы поскорее сбежать в отель.

Она замерла на мгновение. Но только на мгновение. Ноздри ловили его запах, его темные глаза не отпускали.

– Я просто хотела проверить…

Но она не успела закончить – его губы уже коснулись ее рта.

Как будто не было семи пустых лет. Тело отвечало ему с той же страстью, как и тогда в Уиндворде. На какой-то момент ей показалось, что они еще могут вернуться туда, в волшебное время юности. Она изнемогала от нестерпимого удовольствия, прижимаясь к изгибам сильного мужского тела. Руки сами обвились вокруг шеи Бена, взъерошили ему волосы. Губы раскрылись. Элли больше не владела собой. Все желания, тщательно подавляемые и скрываемые даже от самой себя вырвались наружу. Его руки все сильнее сжимали ее, и земля поплыла у нее из-под ног.

– Элли… – Бен покрывал страстными жадными поцелуями ее лицо, гибкую белую шею. – Элли, Боже… как долго. Я мечтал об этом с первого дня.

Слова уже нечего не значили для Элли – она хотела только наслаждения, сдаваясь на милость своего нетерпеливого любовника. Руки Бена скользнули вниз и прижали ее бедра еще плотнее. Господи, как хорошо было забыть все сомнения и окунуться в новый и одновременно такой знакомый мир их любви! Она ловила каждое его движение, наслаждалась каждым прикосновением рук, скользящих по телу. Разгоряченная ласками, она уже начала робко, а потом все смелее проводить руками по широким плечам, спине, ощущая под рубашкой упругие мускулы. И услышала, как ее губы шепчут его имя с мольбой и нетерпением, которые означают лишь одно…

– Мамочка!

Крик был далеким, едва слышным и – таким ненужным, отвлекающим… Дверь спальни отворилась, и на пороге возникла маленькая фигурка Чарли. Она зевала и тащила за собой плюшевого медвежонка, которого Бен купил сегодня в парке.

– Мамочка! – Еще один зевок, и Чарли замерла, увидев необычную сцену. – Мне приснился плохой сон. – Она всхлипнула.

– Ох, милая! – Элли бросила на Конгрива быстрый, чуть укоризненный взгляд. Как будто это он был виноват, что Чарли приснился дурной сон! Бен с неохотой опустил руки. Этот человек уже один раз соблазнил ее, когда она была неопытной девочкой, и, похоже, мало изменился за прошедшие годы. Как он посмел? Как он посмел встать между матерью и ее ребенком? Как мог он отвлекать ее от самого главного в жизни? Этого нельзя объяснить иначе, чем…

– Дорогая… – Сердце Элли все еще быстро билось, но уже подступало разочарование. Оставалось только сыграть свою роль до конца. Ласково пригладив растрепанные волосы Чарли, она произнесла, не глядя на Бена: – Думаю, тебе лучше уйти, Бен. Чтобы снова уложить Чарли, потребуется некоторое время.