Никола Марш - Чего не знали папарацци

Уэйд жалел о каждом потерянном безвозвратно мгновении, которое мог бы провести с отцом. Сожалел о том, что позволил своему высокомерию и стремлению осуждать разрушить их дружбу. Больше всего он жалел о том, что не имел возможности даже как следует попрощаться с ним. Трещина в их отношениях сохранялась до самой смерти Квентина…

Последние две недели он вспоминал их с отцом счастливые моменты. Писателей, с которыми они вместе подписывали контракты, книги, которые они издавали и которые становились первыми в списках бестселлеров.

Как Квентин терпеливо учил его играть в гольф, когда он был подростком, и как они потом играли… Как ходили пить пиво и смотреть финал чемпионата Австралии по футболу или Гран-при…

Другие хорошие воспоминания он сознательно заталкивал в глубины памяти. Ему было слишком больно. И все-таки Лиза права. Чувство вины только растравляло душу, а добрые воспоминания немного облегчали боль.

И вот он позвонил в ее дверь, держа за спиной сигнальный экземпляр ее книги. Он хотел удивить ее и надеялся, что она обрадуется книге, так же как радовался он.

Он не спал всю ночь, перечитывая книгу от корки до корки. Накануне вечером, прочитав сигнальный экземпляр, полистав ее жизнь в деревянном формате, он каким-то образом почувствовал себя ближе к ней, как будто чтение коротеньких заметок о ее детстве раскрыли ее перед ним.

Конечно, ее отношения со звездами футбола и баскетбола вызывали у него отвращение; он ревновал ее к тем, кто водил ее на светские вечеринки, приемы и презентации.

Правда, ревновать нет смысла. Спортсмены остались в прошлом.

А он кто? Ее будущее?

Если бы он только знал! Пока не похоже, что их ожидают длительные отношения. Он сразу предупредил ее, и Лиза всячески старалась сохранить между ними дистанцию. Если не считать тех двух ночей, когда страсть воспламенила их обоих.

Наконец дверь открылась, и на пороге возникла светловолосая ненакрашенная женщина лет сорока, которая любопытным взглядом окинула его с ног до головы.

– Да?

– Здравствуйте, я – Уэйд Уркварт, хочу видеть Лизу.

Глаза женщины расширились, и улыбка пробежала по ее лицу.

– Рада познакомиться, Уэйд. Меня зовут Шер. Входите.

Шер ввела его в дом, и он сразу заметил две вещи. Молодая хорошенькая девушка увлеченно собирала пазл вместе с Лизой и была очень похожа на нее. Девушка сидела в инвалидной коляске.

Обе повернули головы, как только Уэйд вошел в комнату. Молодая девушка улыбалась как-то криво. На Лизином лице отражались изумление и ужас.

Он пришел в замешательство. Почему она так испугалась, увидев его? Неужели боялась, что он сбежит, узнав, что ее родственница – скорее всего сестра – инвалид? Ему стало больно оттого, что она так плохо о нем думала.

– Привет, меня зовут Уэйд. – Он подошел ближе, подождал, пока девушка с трудом поднимет скрюченную руку, и бережно пожал ее.

– Синди, – ответила она, и в ее глазах, таких же голубых, как у Лизы, заплясали веселые огоньки. – Ты – Лизин приятель?

– Да, – ответил он одновременно с Лизиным «нет».

Шер, стоявшая позади, сдавленно хихикнула.

– Пойдем, Синди, пусть эти двое выяснят отношения!

Синди улыбнулась; они с Шер направились к выходу.

– Рад познакомиться с вами обеими, – сказал Уэйд им вслед.

Лиза порывисто вскочила с места и, подойдя к нему, скрестила руки на груди.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пришел, чтобы отдать тебе это. – Он протянул ей сигнальный экземпляр. Но вся радость, с которой он готовился преподнести ей сюрприз, растаяла, он пришел в замешательство.

Почему она не рассказала ему о своей сестре? Неужели он так мало значит для нее?

Допустим, они не давали друг другу клятву верности, не строили долгосрочных совместных планов, но он действительно думал, что их объединяет не только постель.

Она схватила книгу, а он отдернул руку, и книга с глухим стуком упала на пол.

– Ты ни разу не упомянула о Синди в своей биографии.

– Конечно нет, – вызывающе ответила она. – Я не хотела, чтобы весь мир узнал о моей сестре…

– Какого… – Он провел рукой по лицу, тщетно пытаясь стереть отразившееся на нем отвращение. – Ты стесняешься ее.

Она дернулась, как будто ее ударили, и изумленно раскрыла рот.

Его переполнял гнев. Он сам не знал, что разозлило его больше: тот факт, что она лгала в своей биографии, что она стеснялась своей сестры или то, что она не доверяла ему настолько, чтобы обо всем рассказать.

– Там есть хоть слово правды? – Он ткнул пальцем в сторону книги.

Она вздрогнула.

– Там вся моя жизнь!

– Вранье! – Он с трудом заставил себя понизить голос. – Как ты смела умолчать о Синди? И о чем еще ты наврала?

Он ждал, что она будет все отрицать, ему даже хотелось, чтобы она защищалась. Но она стояла молча и смотрела на него с горечью и сожалением. Он понял, что другого ответа не будет.

– Я могу все потерять, – сказал он; от гнева у него дрожали руки. Он сжал кулаки, сунул руки в карманы. – Почти весь твой аванс выплачен из моего кармана. Триста тысяч долларов!

М-да, он подставил собственную компанию, желая спасти отцовскую! Аванс – еще не все. Он вложил еще полмиллиона в рекламную кампанию… Но сейчас он мог думать только об одном: Лиза его обманула. Она скрыла от него правду. Совсем как его отец.

Он рассказал ей о том, как Квентин не доверял ему, и о том, как отцовское недоверие его ранило… Подумать только, во время того разговора она еще утешала его!

А сама, несмотря ни на что, поступила так же.

– Свой аванс я отработала. – Ее монотонный голос вызывал в нем желание как следует встряхнуть ее, чтобы добиться хоть какой-то реакции. – Ты получил биографию, которая была тебе нужна.

– И что? Я должен благодарить тебя? – Его резкость заставила ее вздрогнуть. – Надо было дважды подумать, прежде чем доверять кому-то вроде тебя.

Она побледнела, но ничего не ответила. Ее беззащитность только распалила его.

– Ты пыталась играть мной так же, как своими несчастными спутниками в твоей так называемой биографии! – Он ненавидел себя за то, что говорил, но ему хотелось ранить ее так же сильно, как она ранила его.

И вдруг он все понял.

Он не реагировал бы так бурно, ему сейчас не было бы так больно, если бы он не влюбился в нее! В женщину, которая ему не доверяла, которая ни во что не ставила их отношения, которая, вне всяких сомнений, пошла на это только ради денег.

Пораженный собственным открытием, он сделал единственно возможную вещь. Круто развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь.

Лиза упала в ближайшее кресло и скорчилась, пытаясь подавить подступившую тошноту. Вот почему она никогда не подпускала ни одного мужчину так близко. Вот почему ей не следовало пускать Уэйда в свою жизнь. И в свое сердце.