Розамунд Пильчер - Конец лета

– Заглядывайте, если будете проходить мимо.

– Да... обязательно...

– На следующей неделе я жду новый товар.

И разумеется, «от Диора».

– Большое спасибо... Извините... Всего хорошего.

Я пулей выскочила из двери, свернула за угол и чуть ли не бегом бросилась по улице. Проскочив мимо оружейного магазина, я вдруг остановилась и, сама не зная почему, вернулась, зашла туда и за две минуты выбрала себе большой зеленоватый свитер, явно рассчитанный на мужчину. По-детски радуясь тому, что утро не пропало даром, я вернулась к Дэвиду, прижимая к груди плотный сверток.

Пока он собирал бумаги и запирал ящики, я сидела на его столе и излагала ему свою сагу о неудачном походе по магазинам. Приправленная его остротами (а эдинбургский акцент он имитировал блестяще), моя история предстала в новом свете, и в конце я хохотала до колик. Насмеявшись, Дэвид сунул несколько папок в набитый «дипломат», обвел комнату цепким взглядом и распахнул передо мной дверь офиса. Мы спустились по неприглядной лестнице и вышли на залитую солнцем улицу.

Жил он в ста ярдах от центра городка, куда мы, шагая в ногу, отправились пешком. Старый «дипломат» Дэвида иногда бил его по ногам; раза два нам пришлось разойтись, обходя оставленную кем-то детскую коляску и болтающих женщин.

Его дом ничем не выделялся среди ряда себе подобных – скромный, каменный, в два этажа, с уютным садиком впереди и посыпанной гравием дорожкой, которая вела от калитки к входной двери. Дом Дэвида отличался лишь тем, что к зданию примыкал гараж с бетонным пандусом. Но больше всего меня поразила парадная дверь дома, выкрашенная в ярко-желтый цвет.

Дэвид распахнул калитку, я последовала за ним и остановилась у порога, пока он возился с ключами. Наконец дверь отворилась, и хозяин посторонился, предлагая мне пройти. Я очутилась в узком коридоре с дверьми по обе стороны и ведущей наверх лестницей. В конце коридора располагалась кухня. Кухня как кухня, но он или кто-то еще оживил помещение красивым ковровым покрытием, обоями с лиственным узором и подобранными со вкусом эстампами.

Взяв мои сверток и плащ, Дэвид бросил их вместе со своим кейсом на стоявший в холле стул и провел меня в большую гостиную с двумя окнами. Только теперь я по достоинству оценила уникальное расположение непретенциозного с виду маленького дома, окна которого выходили в сад, спускавшийся к реке.

Гостиная мне тоже понравилась. Она была заставлена книжными стеллажами, а журнальный столик перед камином завален пластинками и журналами. Еще в комнате стояли два мягких кресла, диван и старомодная горка с мейсенским фарфором, а над камином... Я подошла поближе и изумленно воскликнула:

– Неужели Бен Николсон[3]?

Он молча кивнул.

– Но не оригинал? – усомнилась я.

– Нет, оригинал. Подарок мамы на день рождения.

– Мне кажется, будто эта обстановка очень напоминает квартиру вашей мамы в Лондоне.

– Так оно и есть – мебель-то из одного дома. Конечно, мама помогла мне с обоями, занавесками и прочими мелочами.

Втайне радуясь тому, что домом занималась его мать, а не какая-нибудь подруга, я отошла к окну.

– Какой у вас замечательный сад! Кто бы мог подумать... – Моим глазам предстала беседка с деревянным столом и стульями на засыпанной листвой лужайке с отцветающими розами и пурпурными маргаритками. Возле старой раскидистой яблони я заметила кормушку для птиц...

– За садом ухаживаете сами?

– Я бы не назвал это садом... он не такой уж большой.

– Хорошо, что у вас под боком река...

– Она и решила мой выбор при покупке дома. Когда я говорю друзьям, что ужу рыбу в Кепле, они страшно удивляются. Правда, я не уточняю, что это за место.

На одной из полок я приметила фотографии и не удержалась от вопросов:

– Это ваша мать? И ваш отец? И вы? – Мальчуган лет двенадцати с заразительной улыбкой. – Так это вы?

– Да, я.

– Тогда вы не носили очки?

– Я впервые надел их в шестнадцать лет.

– А что произошло?

– Несчастный случай. В школе мы играли в «Зайца и собаку», и одноклассник попал мне веткой в глаз. Парень не виноват, в игре всякое случается. Но я чуть не потерял глаз и с тех пор ношу очки.

– Какой ужас!

– Ничего страшного. Я многое могу делать... разве что не играю в теннис.

– Почему?

– По правде говоря, сам не знаю. Когда я вижу мяч, то не могу по нему ударить, а если попадаю, то не вижу, куда он летит. Так что играть нет никакого смысла.

Мы прошли на кухню, тесную, как камбуз на яхте, где царил такой идеальный порядок, что я со стыдом вспомнила свою. Дэвид заглянул в духовку, где ждала уже запеченная картошка, взял сковородку, вынул из холодильника окровавленный пакет, в котором оказались толстые сочные бифштексы.

– Вы займетесь ими или я? – спросил он.

– Вы... а я накрою на стол. – Я открыла дверь, ведущую на террасу, нагревшуюся в лучах теплого солнца. – Может, устроимся здесь? Тут как на побережье Средиземного моря.

– Если хотите.

– Еще бы! Здесь просто восхитительно... Займем этот стол?

Суетясь, болтая и поминутно спрашивая, где что лежит, я с горем пополам справилась со своей задачей. Дэвид тем временем приготовил салат, вынул из хлебницы хрустящий французский батон и достал из холодильника блюдце с замороженным маслом. Поставив мясо на слабый огонь, он разлил по бокалам херес, и мы вышли на самый солнцепек.

Скинув пиджак, Дэвид лег на траву, вытянул ноги и, подставив лицо солнцу, неожиданно спросил:

– Расскажите, что произошло вчера?

– Вчера?

– Вы добрались до Лайриг-Гру? – уточнил он, покосившись на меня. – Или нет?

– О да, добрались.

– Ну и как вам марш-бросок по горам?

Я наморщила лоб, стараясь припомнить, чем, собственно говоря, он мне понравился, но в память врезался только разговор с Синклером.

– В общем... нормально. Природа замечательная.

– Заметила она без всякого воодушевления, – хмыкнул Дэвид.

– Нет, правда замечательная, – повторила я, не находя другого слова.

– Наверное, вымотались?

– Да, устала ужасно.

– Долго шли?

Я снова задумалась, собираясь с мыслями.

– Ну... добрались засветло. Гибсон нас встретил у Лок-Морлик...

– Хм... – задумчиво протянул он. – А чем сегодня занимается ваш кузен?

Я наклонилась и, подняв в земли камешек, начала подбрасывать его на ладони.

– Вернулся в Лондон.

– В Лондон? Я думал, он в отпуске.

– Так и есть. – Я уронила камень и взяла другой. – Прошлой ночью ему кто-то позвонил... Я не знаю, в чем там дело... Спустившись утром к завтраку, вместо Синклера мы нашли записку.