Ребекка Розенблат - Нежная как шелк

— Неужели тебе не стыдно? Акбар готовит, а ты сидишь! Хоть бы пальцем о палец ударила! Мужчинам вообще не место на кухне.

— Но он отказывается от помощи, мама!

— Тогда не путайся у него под ногами.

Как я могла путаться у него под ногами? По-моему, это было невозможно, поскольку кухня у нас была довольно просторной. Обычно в ней легко помещались мы вчетвером, много гостей, и еще оставалось свободное место. Я поняла, что если хочу остаться с Акбаром, то должна помочь ему.

Я быстро взялась за картофель, и пока занималась им, мне приходилось много раз проходить мимо Акбара и дотрагиваться до него. Обычные сексуальные заигрывания тоже добавляли масла в огонь не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова. Увлекшись ими, я не заметила, как искры попали на рукав моей шифоновой блузки. Не успела я и глазом моргнуть, как блузка на мне вспыхнула.

Акбар мигом сорвал ее с меня. Кроме нее и нескольких опаленных волосинок из моей прически, все осталось целым и невредимым, но теперь я оказалась обнаженной по пояс. Недолго думая, Акбар снял рубашку и набросил мне на плечи.

Но теперь обнажилась его мускулистая грудь, гладкость которой нарушали островки волосков. Зрелище его широкой груди разбудило во мне желание получить больше. Намного больше! Этот неожиданный стриптиз выше всяких пределов возбудил меня и вызвал желание немедленно заняться любовью где угодно и как угодно.

25

Две недели, проведенные Акбаром, пролетели так быстро, что невозможно было поверить. Я бы и не поверила, если бы не настало время прощаться с любимым. Мне предстояло ожидание, которое обещало оказаться особенно мучительным, после того как я вкусила наслаждение быть с Акбаром. В какой-то мере меня утешало лишь то, что расставались мы не навсегда.

В аэропорту мы с Акбаром вновь отгородились от внешнего мира объятием. Могу сказать: на всем свете не найти более подходящего места для испытания силы чувств или крепости объятий, чем аэропорт. В аэропортах люди обнимаются так, что их не растащить и трактором. Однако нам все же пришлось сдержать чувства.

Скрипучим голосом по радио объявили о начале регистрации рейса в Индию. Прощальное объятие и новое сверхусилие, чтобы разъединиться, и Акбар отправился к нужной стойке.

Родители не стали торопить меня и разрешили дождаться, когда самолет с Акбаром поднимется в воздух. Так и было положено поступать влюбленным. Мы смотрели, прижав носы к стеклянной перегородке, как огромная птица уносит его вдаль. Самолет уже превратился в крошечную точку, а я все продолжала так яростно махать рукой, что у меня заболело плечо. Я очень надеялась, что Акбар видит меня. Впрочем, это было маловероятно. Скорее всего его глаза, как и мои, застилали слезы.

Через некоторое время мне понадобился очередной разговор с Ази с глазу на глаз. Этот разговор отличался от того, когда она рассказала мне о ее неожиданной встрече с Акбаром. Дело в том, что менструация у меня задерживалась уже на неделю. Хотя мы с Акбаром и мечтали, чтобы наш дом был наполнен детскими криками, но в первую очередь нам следовало создать этот самый дом. И что еще важнее, сначала было необходимо пожениться, или, как минимум, жить в одной и той же стране.

Мы, как всегда, заперлись в ванной комнате. Ази устроилась на треснутой крышке унитаза, а я сидела, балансируя на краю ванны.

— Боюсь, я забеременела, — выпалила я.

— Забеременела?! — в ужасе воскликнула она. — Ты с ума сошла?

— Шшш, не так громко. Тебя могут услышать.

— Меня, может, и услышат. Зато тебя все скоро увидят. Как ты надеешься скрыть беременность? Можешь мне поверить, уж я-то знаю, что это такое. Позволь мне тебе напомнить, что мне даже пришлось прятать раздувшийся живот в девственно-белое свадебное платье.

— Как же ты могла допустить, чтобы я так влипла!

— Я думала, вы догадаетесь предохраняться. Здесь это очень легко, не то что у нас дома.

— Знаю. Но раз ты решила подготовить нам комнату, то я подумала, что ты подготовишь и презервативы.

— Сейчас не время для шуток. Тебе необходимо выяснить, беременна ты или нет.

— Разве не ты учила меня бороться с самыми большими трудностями в жизни с помощью смеха?

— Учила, но это было до того, как трудности убили мой смех.

Я смотрела на Ази и видела свою мать, закаленную жизнью и что-то постоянно высчитывающую. Задумавшись над этим, я вспомнила, что видела такое же выражение на лице своей тети из деревни, не нанесенной ни на одну карту. Такие же выражения были у светских львиц, в то или иное время знаменитых своими похождениями. Почему женскому роду предназначено терпеть такие муки? — удивленно подумала я, на время забывая, что скоро мне самой предстоит испытать их. Но пусть об этом лучше мне напомнит Ази с ее градом вопросов, на которые я не могла ответить. А самым главным среди ее вопросов был следующий:

— Что ты теперь собираешься делать?

Моя растерянность как будто расползлась по всему телу, и меня замутило. Скоро чувство тошноты переросло в сильное давление изнутри, которое увеличивалось с каждой секундой, словно организм старался вытолкнуть из себя лишнюю кровь. Так оно и получилось. Прошли считанные секунды, и кровь потекла двумя потоками: внизу — по ногам, и вверху — из горла.

Ази чуть не сошла с ума от радости.

— Фальшивая тревога! — Она порывисто обняла меня и поцеловала. — Незначительное опоздание, связанное с расстройством нервной системы. Не забывай, в последние две недели у тебя произошел всплеск гормональной активности. — Однако, посмотрев на мое лицо, она быстро умерила свой восторг. Затем с той же тревогой, как и раньше, вытерла кровь с моего подбородка и спросила: — Что это?

— О, ничего… пустяки.

— Раньше такое случалось?

— Да, несколько раз.

— И что, каждый раз вот так? — допытывалась Ази.

— Да, и из горла и из живота.

Она растерянно закрыла рот ладонью, а потом воскликнула:

— О Господи! Ты ведь больна! Что об этом говорит доктор?

— Я не обращалась к доктору.

— Ты сию же минуту отправишься к нему.

— Пожалуйста, не надо, Ази. Я давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Позволь мне сохранить это чудесное ощущение хотя бы на несколько дней. Не порти настроения мрачными мыслями.

— Хорошо, хотя я и категорически против подобной медлительности. Но смотри, не вздумай оставить это в тайне. И обязательно обратись к доктору, не теряя времени.

26

Наступил день приема у доктора. Вот уж никогда не думала, что расскажу родителям, но тем не менее рассказала. Папа не один день допытывался; чем я разгневала небеса, что они меня так жестоко наказали? Судя по всему, я продолжала гневить небеса. Это было очевидно, поскольку дела мои не улучшались. Тогда-то я и решила, что если уж мне суждено быть наказанной судьбой, то следует хотя бы заслужить это наказание, совершив какой-нибудь грех. И я выбрала самое непростительное из всех прегрешений: возразила отцу.