Карин Матч - Рай для Евы

Завидев издалека Мангунгу, Ева радостно встрепенулась. У ворот, поджидая ее, бесновался Буян. И пока автомобиль, пыхтя, взбирался вверх по крутой тропе, ведущей к ферме, пес, захлебываясь ликующим лаем, понесся ему навстречу. Солнце, пробиваясь из-за облаков, играло на его блестящей, отливающей красной медью шерсти.

— Должно быть, он услышал, как мы уезжали, — засмеялась Ева.

— Похоже, Буян здорово привязан к вам, верно?

— Как и я к нему. Только собака может так чувствовать, о чем ты думаешь. Честное слово, иногда мне кажется, что он читает мои мысли! Человек на такое не способен. Если я счастлива, счастлив и он, а когда мне грустно, грустно и ему. Тогда он садится возле меня, кладет голову на колени или лижет мне руки и смотрит на меня такими печальными глазами, что кажется, вот-вот заговорит! Буян такая лапочка!

Не успели они выйти из машины, как пес вихрем налетел на Еву и, осторожно схватив зубами за рукав, потащил куда-то в сторону.

— Хочет, чтобы я пошла с ним прогуляться. А вы небось решили, что он вдосталь наигрался с Непией и Майклом? — саркастически хмыкнула Ева.

Покрутившись, Буян нетерпеливо гавкнул и молнией унесся прочь, не обращая ни малейшего внимания на крики хозяйки.

— Вот паршивец, вечно все делает по-своему! Вы не отнесете покупки? А я быстренько его прогуляю и вернусь. Тогда приготовлю что-нибудь.

Через полчаса Ева решила, что пора возвращаться, но Буян, очевидно, придерживался другого мнения. Он и ухом не повел, когда она позвала его домой. Не обращая на нее внимания, понесся к берегу.

Слишком усталая, чтобы гоняться за ним, Ева махнула рукой и уселась на своем любимом месте на вершине холма. Ветерок доносил сюда аромат сосен. Ева прислушалась. Где-то вдалеке лаял Буян, и в зарослях мангровых деревьев ему вторило эхо. Солнце понемногу клонилось к закату. Провожая его глазами, Ева мало-помалу погрузилась в собственные мысли, забыв о собаке, очарованная окружающей ее красотой.

Но может быть, именно потому, что Буян перестал лаять, она вдруг очнулась, удивившись наступившей вокруг тишине. В ней было что-то неестественное. Странно, не в привычках Буяна было хранить молчание. Вскочив на ноги, Ева помчалась к дороге.

— Буян! — позвала она. — Буян!

Однако собака так и не появилась. Не было слышно и его лая.

Раздосадованная, Ева перелезла через изгородь и перешла дорогу.

— Буян! — сердито крикнула она. — Хватит валять дурака! У меня нет ни малейшего желания играть в прятки! Сию же минуту возвращайся, не то останешься без ужина! Ко мне, Буян!

Мало-помалу раздражение девушки сменилось гневом. Спустя четверть часа безуспешных поисков, когда она уже облазила все заросли мангровых деревьев, спускавшихся к самой воде, заглянула во все расщелины, сплошь заросшие травой, ею овладела паника. Пес не мог никуда деться, повторяла себе Ева. Ведь если бы ему взбрело в голову вернуться, он неминуемо должен был бы пробежать мимо нее. Сидя на самой вершине холма, она просто не могла его не увидеть.

Но почему же он так и не отозвался? И вроде ничто не указывало на то, что Буян решил искупаться. Скрипнув зубами и что-то невнятно пробормотав, Ева решительно стянула с себя свитер, слаксы, сняла очки и, оставив все это на берегу, погрузилась в холодную воду.

Она и раньше не раз здесь купалась. Точнее, они плавали тут вместе с Буяном, особенно когда было тепло, поэтому Ева прекрасно знала, что это место чревато опасностью, и каждый раз старалась заставить пса отплыть подальше, хотя он неизменно возвращался именно сюда.

Даже возле самого берега здесь было довольно глубоко. Ева нигде не могла достать до дна ногами. Плавала она прекрасно, но при этом никогда не забывала, что океан коварен, и была настолько благоразумна, что всегда держалась поближе к берегу. Однако теперь, похоже, о благоразумии надо было забыть.

Вода была холодной, солнечные лучи не прогревали ее на такую глубину, и потихоньку Ева начала дрожать. Она медленно плыла вперед, осторожно огибая поднимавшиеся над самой водой корявые стволы мангровых деревьев, время от времени хватаясь за них, чтобы удержаться, когда прилив, который с каждой минутой становился все сильнее, тащил ее за собой. И то и дело окликала Буяна.

Вдруг что-то твердое и шершавое сжало ей щиколотку. Ева вскрикнула, панически дернулась, но это «что-то» держало крепко. От страха перед глазами все поплыло. Она не сразу сообразила, что ее нога застряла между корнями дерева.

А они обхватили ее щиколотку, словно стальной капкан. Можно было подумать, что это чудовищных размеров кальмар вознамерился утащить ее в свою пещеру. По спине у девушки пробежала дрожь, она изо всех сил рванулась вверх. Вода все поднималась.

Ева старалась не думать об этом. Дико оглядевшись по сторонам, она увидела вокруг только чудовищное сплетение ветвей, жутким клубком выделяющееся на фоне быстро темнеющего неба. Конечно, они были куда тоньше и слабее тех, которые скрывались под водой, но в любом случае другого выхода у нее не было. Приподнявшись, насколько это было возможно, она уцепилась за ветку сначала одной рукой, потом двумя и, упершись свободной ногой в корявый корень, что было сил рванулась вверх.

Но это не помогло — вторая ступня была зажата намертво. Вдруг ветка с хрустом обломилась, и Ева, с шумом и плеском рухнув вниз, с головой ушла под воду. Однако нога и тут не поддалась ни на миллиметр.

Фыркая и отплевываясь, девушка вынырнула на поверхность, отбросила с лица облепившие его мокрые волосы. Потом вздохнула, вновь упрямо уцепилась за ближайшую ветку, до которой смогла дотянуться, и повисла на ней, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное. Поразмыслив немного, Ева была вынуждена с унынием признать, что у нее нет иного выхода, как ждать, а точнее, надеяться. Может, кто-нибудь наткнется на нее.

Конечно, отец или даже Ланс наверняка хватятся ее и начнут волноваться. Но даже если они отправятся на поиски, кому придет в голову искать куда-то запропастившуюся Еву в зарослях мангровых деревьев? И вдруг она вспомнила об оставленной на берегу одежде. Вот если они ее увидят… а если в темноте не заметят…

Ева снова и снова перебирала в мыслях все эти «если» и «вдруг», страшась признаться себе, что к тому времени, когда ее спасатели сообразят спуститься на берег, может оказаться слишком поздно. Вода поднялась уже так высоко, что почти закрывала ей плечи, и медленно, но верно стремилась вверх.

Она забыла о времени и не имела ни малейшего понятия, сколько ей еще удастся продержаться, цепляясь за ветку слабеющими пальцами. Ева уже совсем заледенела и не чувствовала почти ничего, кроме ноющей боли в сведенных от напряжения мышцах. Она звала на помощь, пока не пересохло горло. Соленая вода зловеще плескалась уже возле самого подбородка, время от времени попадая в открытый рот. Мышцы шеи мучительно ныли. Ева была перепугана до смерти.