Розанна Спайрс - Венский вальс

— У нас раздельные спальни, и я обещаю, что не буду приставать к тебе, если сама не попросишь… Даю честное слово. Ты должна верить мне. Ничего не будет между нами, пока ты сама не захочешь.

Роналд закрыл дверь на ключ. Шила подумала, что он положит его в карман, и чуть было не взбунтовалась, однако ее опасения не оправдались.

— Я оставляю ключ в замке. Это означает одно: ты вольна сделать выбор. Но прошу тебя, не торопись. По-моему, нам обоим следует выговориться, иначе никогда ни в чем не разберемся… Я понимаю, что совершил ошибку…

— Тогда о чем говорить? — Сердце у Шилы оборвалось, мрачная тень пробежала по лицу. Невидящим взглядом она уставилась в окно, за которым багряными красками светилось закатное небо.

Ирвинг подошел сзади, обнял ее за талию, повернул к себе.

— Я совершил ошибку с самого начала… Был непростительно нагл и самоуверен в желании немедленно покорить женщину, которая понравилась мне с первого взгляда. Отпор лишь подстегнул меня. Тогда я пошел на шантаж, который, казалось, приблизил меня к цели, но, поверь, не принес радости. Ты не похожа ни на одну из моих прежних возлюбленных. Я впервые увидел в женщине личность и понял, что именно о такой подруге мечтал, а ты не доверяла мне, даже когда я был совершенно искренен… Твой союз с Тимоти, с моей точки зрения, представлял собой верх нелепости. Мне казалось, ты ищешь в нем некое спасение. От чего?.. Я задал себе однажды этот вопрос и сам же ответил: потому что уже достаточно хорошо тебя изучил. Ты бежишь от секса, как черт от ладана, хотя желание сквозит в каждой твоей клеточке. Значит, в прошлом существовало нечто, отвратившее тебя от радостей жизни. Ведь так?

Шила была готова разрыдаться.

— Не надо, не спрашивай, — взмолилась она.

— Я хочу, чтобы ты выздоровела и справилась с призраком, преследующим тебя. Не Тимоти стоит между нами, нет! А тот мужчина, который был до него. — Роналд поцеловал ее в краешек дрожащих губ. — Я вправе знать, что случилось с тобой, любовь моя, иначе это так и будет нас мучить… всю жизнь…

И в этот момент Шила осознала: судьба свела ее с человеком, который в равной мере жесток и отзывчив, высокомерен и добр, но он как раз из тех, кто способен понять. И каков бы ни был в итоге его приговор — нельзя ни хитрить, ни пытаться себя оправдать или обелить, даже если потом Роналд станет презирать ее.

8

— Его звали Фрэнк… — тихо начала Шила и вдруг умолкла — перехватило горло. Она была благодарна, что Роналд смотрит ей не в глаза, а куда-то поверх головы. — Однажды в нашем колледже, где я училась, появился Фрэнк Кегни.

— Он из Лондона?

— Подожди, не перебивай, мне и так нелегко говорить.

— Хорошо.

— Мы оба были из Суиндона, когда-то закончили одну школу, правда, он намного раньше, поэтому и знакомы мы прежде не были. Оказалось, Фрэнк приятельствовал с одним из наших молодых преподавателей, вернее ассистентов, к которому и приехал погостить в Лондон. Он иногда заглядывал к нам на лекции, ходил с нами в музеи, стал завсегдатаем наших вечеринок. Остряк и весельчак, Фрэнк умудрился очень быстро завоевать всеобщую симпатию. До встречи с ним я, признаться, почти не обращала внимания на молодых людей, мне было не очень интересно проводить время в их компаниях, а тут вдруг все изменилось.

— Ну конечно, он же стал ухлестывать за тобой, — прокомментировал Роналд.

— Нет, — призналась Шила. — Это меня потянуло к нему. Фрэнк на редкость красив — хоть портрет пиши. Но ни на холсте, ни на бумаге у меня это не получалось. Чего-то не могла схватить. Потом, уже гораздо позже, поняла: я стремилась придать его чертам некий романтический ореол, чего и в помине не было в его натуре.

— Глаз художника должен быть ясным и зорким, разве нет?

Шила горько усмехнулась.

— Глаз женщины тоже, иначе разочарования не миновать… На рождественские каникулы я собиралась к родителям, и в Суиндон мы с Фрэнком поохали вместе. Праздник я встречала в кругу семьи, а уже на следующий день он позвонил и пригласил к себе на вечеринку. Сначала мы лишь пылко обнимались и целовались, меня, правда несколько смущало, что он делает это при посторонних. Нарядная елка, свечи, шампанское, танцующие пары — все качалось сказкой. Мне хотелось, чтобы волшебство длилось вечно… Но кончилось все постелью. — Шила замолчала, собираясь с духом. — Не помню, как мы оказались в спальне…

— Рано или поздно такое случается с каждой девушкой, — вдруг услышала она ровный голос Роналда. — Это естественный пролог дальнейших любовных отношений.

— Или финал. — Шила облизала пересохшие губы. — Больше мы ни разу не были вместе. Хватило и одной ночи.

У Роналда округлились глаза.

— Ах, вот как?.. Но почему?

— Потому что Фрэнк рай превратил в ад. Он буквально швырнул меня на кровать, коленом раздвинул ноги и с силой вошел в меня. Я кричала, а он лишь смеялся… Ему явно доставляли удовольствие мои вопли. Он наслаждался моей болью.

— Скотина!

— Он брал меня грубо, как животное. Ему было наплевать на мои муки. Наоборот, они будто подстегивали его. Он взнуздывал меня щипками, превратившими мою грудь в сплошной кровоподтек, хлестал по щекам. В какой-то момент я подумала, что он сумасшедший. Лишь безумец может быть так безжалостен.

— Или мужчина с задатками садиста. Эти извращенцы очень жестоки, потому что только так способны удовлетворить свою страсть.

— Первые слова, которые я услышала, когда Фрэнк вдруг оставил в покое мое тело, ошеломили меня. Помню их до сих пор: «Ты, наверное, думаешь, что невинность большой подарок? Ошибаешься. Я не люблю неумех…»

— Подлец! — прорычал Роналд, прижимая рыдающую Шилу к себе. — Этот негодяй не стоит ни одной твоей слезинки. Успокойся, забудь. Теперь ты выговорилась и тебе станет легче, вот умилишь. — Он исступленно целовал ее потрескавшиеся губы, мокрые от слез глаза, утешая, поглаживал плечи. — Сейчас я понимаю, почему тебя страшит секс. Боишься повторения печального опыта? Глупышка. Он изнасиловал тебя, не дав почувствовать подлинного наслаждения, которое приходит только с настоящей любовью… Мне кажется, я сумею залечить твои раны, потому что без памяти тебя люблю.

— Правда? — Шила робко подняла глаза.

— У меня нет причин лгать. С самой первой встречи меня неудержимо влекло к тебе, а ты упорно воздвигала между нами барьеры. Знай, я, какая психологическая травма тому причиной, вел бы себя тактичнее. Но поверь, терпение мое не безгранично. Твое прошлое не должно стоять между нами. С ним покончено. Думай о нашем будущем. Ты слышишь… в саду заиграл оркестр. — Роналд подхватил Шилу и закружил по комнате.