Кей Мортинсен - Счастливое прозрение

И прежде чем Джоан смогла возразить, он поднял ее и понес в комнату. Она позволила положить себя на широкую постель и зажечь свет. Не отрывая глаз от лица Джоан, он осторожно начал вытирать ее тело.

Она не знала, о чем думал Харви, но заметила, что его движения были очень нежными, и, достигнув наконец бедер, он только осторожно промокнул их, перед тем как накрыть ее прохладной льняной простыней. Однако стиснутые зубы и чуть участившееся дыхание показали ей, что он совсем не так бесстрастен, как хотел казаться. Хотя что в этом удивительного? Харви был полноценным мужчиной, а она – молодой привлекательной женщиной.

Секс не был бы для нее проблемой, если бы она желала только этого. Она не сомневалась в их обоюдном физическом влечении. Однако ей нужно нечто гораздо большее.

Медленно приподняв ресницы, Джоан взглянула на Харви.

– Спасибо тебе, – прошептала она, съежившись от смущения.

Харви помог Джоан поудобнее устроиться на подушках, вытер ей волосы, чувственными движениями пропуская между пальцами огненно-рыжие пряди, и, сев рядом с ней, заглянул в глаза, как бы стараясь что-то там прочитать.

– Я останусь с тобой, пока ты не уснешь...

– Нет. Не надо... Ты и так сделал для меня больше чем достаточно. – Она ухитрилась изобразить на лице подобие улыбки. – Боюсь, что ты на это не рассчитывал.

– Ничего подобного, – возразил он, – я знаю, что порой испытывают беременные женщины.

– Маргарет, – догадалась Джоан, испытав боль при виде тоски, промелькнувшей в его взгляде.

– Да. Первые несколько месяцев беременности она так же, как и ты, испытывала тошноту, – угрюмо ответил он.

– А... ребенок?

Каким бы осторожным ни был вопрос, на Харви он произвел удручающее впечатление. Его лицо исказилось мукой, и он произнес сдавленным голосом:

– Умер.

Глаза Джоан наполнились слезами. Выражение любви, появившееся на его лице, когда он упомянул о Маргарет и ее умершем ребенке, было слишком явным, чтобы его можно было проигнорировать. А он, поднявшись с постели, потушил свет, оставив их в темноте. Вскоре Харви уйдет и можно будет выплакать свое горе.

Но в тишине комнаты Джоан неожиданно услышала звук сброшенных на пол ботинок, и вот уже он лежал рядом с ней – правда, поверх простыни, – прижав к себе ее судорожно напрягшееся тело.

Прошло немало времени, прежде чем поток, слез наконец иссяк. Они молча лежали рядом, и Джоан спрашивала себя, почему он остался. Из жалости? Или опять вспомнил Маргарет?

Постепенно его тело расслабилось, дыхание стало глубже, и Джоан поняла, что Харви уснул. На мгновение она разозлилась на то, что это удалось ему так легко, но спустя некоторое время поудобнее устроилась в его объятиях и нежно, с любовью коснулась лица спящего. Она страстно желала его. И всегда будет желать.

Проснувшись на рассвете, Джоан с тайным наслаждением взглянула на лицо лежащего рядом с ней мужчины. Можно было представить себе, что они наконец-то женаты по-настоящему. Ресницы Харви отбрасывали тень на выступающие скулы, завитки черных волос были в беспорядке разбросаны по высокому лбу. Он был прекрасен.

Харви открыл глаза и сонным движением протянул к ней губы – она не смогла отказать.

– Ммм, – блаженно промычал он. – Как сладко. Еще.

И это продолжалось, продолжалось, продолжалось... Его поцелуи стали уже не такими нежными, а сама Джоан отвечала на них со всевозрастающей страстью. Он хрипло шептал ей ласковые слова, наслаждаясь податливостью женских губ, шелковистостью кожи, упругостью тела.

Медленно, до боли медленно его губы проложили дорожку к ее груди, от сладостного томления у Джоан перехватило дыхание.

– Харви, – простонала она, чувствуя, как рот мужчины начал исследовать ложбинку между грудей.

Он тряхнул головой и, уже проснувшись по-настоящему, откатился от нее и сел на краю кровати, уткнув лицо в дрожащие руки.

– Это нехорошо, Джоан, – хрипло произнес он.

Джоан отчаянно покраснела, но отважилась спросить:

– Но почему? Из-за твоих чувств к Маргарет?

Резким движением он поднялся на ноги, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– До некоторой степени. – Она неожиданно вздрогнула. – О, черт! – выругался он и быстрыми шагами направился к двери, но остановился на пороге и угрюмо бросил через плечо: – Я не хотел обижать тебя. Решил не прикасаться к тебе, пока ты находишься в столь уязвимом состоянии.

– Но это не так, – возразила она.

– Я придерживаюсь другого мнения. Во всяком случае, ты скоро окажешься в нем.

Ее глаза удивленно округлились.

– Что ты хочешь этим сказать?

Сердито зашипев, Харви ухватился за ручку двери и яростно дернул, но Джоан показалось, что он больше злится на себя, чем на нее. Возможно, он имел в виду, что ненавистный ему Элойсо де Месонеро может оказаться ее отцом.

– Мне кажется, что сегодня нам лучше держаться друг от друга подальше, – тихо сказал Харви. – Хватит с нас сильных эмоций. Мне надо побыть одному. Хорошо?

– Хорошо.

Но это было совсем не хорошо, однако Джоан поняла, что Харви уже принял решение, и почувствовала себя глубоко несчастной.

– Прокачусь на машине, – добавил он. – Тебе ничего от меня не надо?

Только тебя самого, с горечью подумала она.

– Нет, спасибо, я прекрасно обойдусь. – Еще одна ложь. Представив себе перспективу провести несколько часов без Харви, Джоан растерялась. – Я видела в библиотеке несколько книг, которые хотела бы прочитать. Странно... – задумчиво продолжила она, надеясь на то, что перемена темы разговора несколько разрядит атмосферу. – Странно, что книжные полки такие пустые, правда? Как будто кто-то забрал отсюда большинство книг.

– Джоан, – сказал он, откровенно игнорируя ее замечание, – береги себя. Я вернусь до наступления темноты.

Она пожала плечами.

– Не торопись. Со мной все будет в порядке.

За завтраком и позднее, за съеденным наспех обедом, Джоан поняла, что с той поры, как они поженились, она впервые ест в одиночестве. И ей это не понравилось. Она так привыкла к компании Харви, к умной, искрящейся юмором беседе, что только сейчас осознала, что он стал важной частью ее жизни.

Дом казался без него пустым. С каждым часом беспокойство Джоан все возрастало, чуть не сводя ее с ума. Поэтому, услышав наконец звук подъезжающей машины, она, отбросив напускную сдержанность, с развевающимися огненными волосами бросилась ему навстречу.

– Привет! Хорошо провел день? – воскликнула она, еле сумев остановиться и безуспешно пытаясь вести себя самым обычным образом.

– Нет, – ответил он подавленно. – Плохо.

– Правда? – Она продолжала чувствовать себя счастливой, оттого что снова видит его, совершенно не обращая внимания на его усталость и раздражение. – А я весь день бездельничала, слонялась туда-сюда...