Иди ко мне… - Лена Гурова
— Извините, я не уследила за прислугой, сейчас всё исправим. — И схватилась за бумажные салфетки, но была грубо остановлена одним из монгольской орды.
— Не тронь! — Голос Ахметова потонул в сводах помещения. — Тебе лучше уйти.
— Да я просто хотела…
— Я позже объясню тебе, что в моём доме может хотеть гостья. Проводите мадам Клариссу.
Мы с Исаевым и девчонками на руках притихли, сцена получилась пренеприятнейшая.
— Ну, вот что, уважаемый хозяин, не надоели ли вам гости? А им очень надоел хозяин. Тем более что он даже не собирается объяснить причину своей выходки. До этого момента мы придерживались обоюдных договорённостей, что же случилось на этот раз? Дружба врозь? Будем через суд оформлять наши дальнейшие отношения?
Ахметов и так был зол, а тут ещё я со своим заявлением о суде.
— Как вам будет угодно. Но с некоторых пор уверенность в безопасности моей дочери несколько померкла. От мамаши, страдающей манией преследования, можно ожидать чего угодно. Что ей придёт в голову в следующий раз? Или это уже клиника? Кларисса заставила меня задуматься …
— Кларисса? — Я перебила плюющегося гневом праведного оратора. — Да кто, если не она, доподлинно знает о моём житье-бытье?
— Я вам не мешаю? — Исаев деликатно влез в наш диалог. — Вам нужно поговорить, а мы с девчонками пойдём погуляем.
— Нет, я с вами, говорить не о чем. Встретимся в суде.
— А вы уверены, что выйдете отсюда?
Мы уставились друг на друга… Мишка напрягся, я сжала кулаки, Чингиз расхохотался…
— Видели бы вы себя со стороны! Боевик и его боевая кнопка! И две гаечки. Ладно, идите, гуляйте, встретимся завтра. Мне надо кое-что уточнить.
— Премного благодарны, барин! Век будем помнить вашу доброту! — Мы картинно поклонились.
Город встретил нас дружелюбно. Ну, не зря же я прожила тут два года, знала, что показать, куда сходить. Никто не тревожил, не звонил, девчонки ворковали между собой, мы наслаждались возможностью перевести дух, расслабиться. Наша дружная компашка добралась до гостиницы уже поздно вечером. Полные впечатлений, на фоне приятной усталости и чудных жизненных перспектив, мы с Мишкой находились в состоянии безмерного счастья… Конверт с приглашением на завтрашний обед к Чингизу не вызвал никаких эмоций. Надо уже всё расставить по местам и жить дальше. С Исаевым!
Девчонки уснули сразу. А мы…
— Лиза, иди ко мне.
Три слова… У меня защекотало в груди, завибрировало внизу живота, подкосились коленки… Я живо вспомнила этот чарующий тембр любимого голоса, голоса одного-единственного мужчины, сводящего с ума и лишающего элементарного соображения… И как бросала всё, и шла на зов волшебной флейты… Вот и сейчас, с замиранием сердца, «полетела», заплетаясь ногами… Вся моя истосковавшаяся душа, ни на что уже не надеявшаяся, рванулась навстречу такой же раненой душе Исаева. Я прислонилась к косяку, не в силах оторвать взгляд от самого любимого и родного человека на свете. Но как я жила без него столько лет???
— Ты устала? — Он встал, подошёл, взял меня на руки и уселся вместе со мной в кресло.
Я тут же полезла с поцелуйчиками. Но Мишка отстранился, хихикая и отворачивая лицо, мне никак не удавалось зацепить такие желанные и манящие губы. Ловя ртом воздух, как пойманная на крючок рыба, я извивалась в его руках, выпрыгивала из себя, но поймать даже кусочек вкусной губенции не удавалось.
— Мишка, сейчас же отдайся мне, змей-искуситель! — Я ещё не теряла надежды притянуть поближе эту скалу из каменных мышц и крепких рук, усевшись к нему лицом и обхватив ногами бёдра. — Исаев, ты рискуешь, я же сгорю не одна, тебя за собой зацеплю. Ну, Миша…
— Девушка, а на каком основании вы собираетесь попользоваться мужчиной? Ни слов любви вам, ни признаний в верности, ни, хотя бы, клятв о том, что Лиза Романова начнёт слушаться Михаила Исаева и не сделает ни одного шага без его разрешения. А? Что будет доверять ему, как себе самой, каждую минуту, час, день. Потому что у боксёра очень большие планы на эту девочку-припевочку, он собирается прожить с ней всю жизнь. — Этот аспид всё ещё держал меня на расстоянии, но мужское достоинство выдало его с головой, оно уже просто выпирало из джинсов наглым образом, наплевав на все умозаключения своего хозяина.
— Вы хотите поговорить об этом? — Я резко выкрутилась, вскочила и уселась за стол. — Слушаю, очень внимательно.
Я сделала из двух пальцев, указательного и большого, круги и приставила их к глазам, как очки. Исаев расхохотался, забыв о детях. Девчонки заворочались, пришлось покрутить кое-кому у виска.
— Судя по всему, вам нечего предъявить, иначе бы…
Мишка поймал меня всю сразу, затолкал к себе «в нагрудный карманчик», где я благополучно провела время, в любви и утехах, до утра. Век бы болталась на его груди, была бы моя воля! Удивительно, как в этом исполине уживались сила и ласка, необычайная твёрдость рук, уступающая нежности пальцев, немного шершавых и грубых, но таких заботливых и родных. Только ему одному-единственному отдано моё сердце, причём, давно. Только он знает все Лизины секретики, трещинки, заморочки. Только ему доверяю я себя безмерно, без оглядки, без страха за будущее. Потому что люблю…
А утром…
— Лиза, просыпайся, родная моя. — Мишка, уже одетый и побритый, целовал меня, трубя побудку, но тревожные глаза сигналили о чём-то нехорошем.
— Что случилось?
— Да, я так и знал, что от тебя ничего не скроешь. Мне, точно, нужно пройти курс оболванивания Лизы. — Он грустно улыбнулся. — Иди ко мне.
Ну вот, опять. Опять затряслись все поджилки, сексуальное влечение выпустило свои коготки. Он вытащил меня из кровати, посадил, как дочку, к себе на колени. И я полезла ему в рот, бесцеремонно, не принимая никаких отказов, зацепив его лицо руками с двух сторон. Чтоб не смел отворачиваться от меня. Как сладко, лучше самых изысканных блюд для гурманов… На
