Донна Кауфман - Горячая любовь холодной блондинки

Санни права. С самого начала причиной ее появления в его жизни стало то, что она решила жить самостоятельно. Если он не научится доверять ей, то окажется ничем не лучше ее семьи, постоянно стремившейся навязывать ей свои решения…

Но как не просто позволить ей уйти, выпустить руку!

— Если я тебе потребуюсь, все равно зачем, ты знаешь, где меня найти. — Буду метаться по конторе, как зверь в клетке, ожидая своего приговора.

Она поцеловала его, не стесняясь присутствия Бенни и всех прочих.

— Спасибо, Ник. За то, что понимаешь меня. Лучше, чем кто-либо другой.

Он сглотнул, пожирая глазами ее удаляющуюся фигурку.

Мама Бенни нашла и стиснула его ладонь.

— Она правильно делает, наша Санни. Она сильная девочка.

Зная, что все его сомнения отражаются на лице, Ник проговорил тихонько:

— Я надеюсь. Я так надеюсь.

Глава тринадцатая

Санни обнаружила бабушку за одним из маленьких столиков, расставленных прямо за дверями. Прямая спина, надменная осанка. Санни чуть помедлила. Что-то не так.

Кроме привычных черт, было в сидящей перед ней женщине что-то иное. Чувствовалась уязвимость — особенность, не присущая клану Чендлеров. Элегантная дама напротив будто ощетинилась, приготовилась защищаться.

Раскаяние пронзило Санни насквозь, она заспешила через комнату.

— Бабушка?

Одного взгляда в бледно-голубые глаза Фрэнсис оказалось достаточно, чтобы подтвердить всколыхнувшиеся подозрения. Что-то произошло. Что-то очень плохое.

— Присядь, Сюзан. Я хочу кое-что с тобой обсудить.

Горло Санни дернулось, она присела на краешек стула напротив.

— Что случилось?

— Эдвин. С ним… у него был удар.

— И как он? — Голос Санни дрогнул. Она с трудом удержалась, чтобы не схватить бабушку за руку, не попытаться жестом выказать ей свое участие. Вместо того, зная, что проявление любых чувств на людях заслужит суровое порицание, она лишь сцепила побелевшие на костяшках пальцы.

— Сейчас он дома.

У Санни вырвался облегченный вздох. Почему ей раньше не сообщили? Должно быть, дед какое-то время провел в больнице. Впрочем, теперь не о чем говорить. Фрэнсис держится превосходно, но происшедшее не прошло для нее незаметно.

Кисти Санни заболели от усилий, прилагаемых, чтобы руки не разжались. Удивительно, как она изменилась всего за несколько недель. В семье Д’Анжело принято открыто выражать свои чувства и желания — и вот уже ей самой приходится сдерживаться изо всех сил. Потребность прикоснуться, поддержать, утешить стала ее второй натурой. Ожидающей такой же темпераментной ответной реакции. Сидя сейчас напротив бабушки, она понимала, что просто не сможет стать такой, какой была раньше. Не сумеет поступать так, как от нее ожидают. Сердце заныло — и было отчего.

Слегка даже подчеркнутым движением она подняла руку и накрыла ею и чуть сжала бабушкину ладонь. Фрэнсис замерла, удивленно раскрывшиеся глаза явно выразили неудовольствие, но, заметила Санни с удовлетворением, ладони она не отняла.

— Что случилось? — спросила Санни. — Он долго был в больнице? — Нет ли моей вины?

Фрэнсис поджала губы. Сердце Санни упало — бабушка убрала руку, чтобы взять чашку и сделать глоток чая. Вежливая пауза была выдержана преднамеренно, чтобы дать Санни время справиться с эмоциями и вести себя уже должным образом. Сделать все правильно.

Ни разу в жизни Санни не чувствовала себя в столь ложном положении. Не хотелось ей сидеть и спокойно осведомляться относительно здоровья дедушки. А хотелось рвануть к двери, таща Фрэнсис на буксире, схватить первое попавшееся такси, скорее добраться до деда.

Но клятвы клятвами, а сколько ни обещай все изменить, есть вещи, которые не поменяются во веки веков.

— Пожалуйста, — сказала Санни, старательно скрывая подступающее отчаяние, — просто расскажи, что случилось.

Фрэнсис аккуратно поставила чашку на блюдечко.

— Его кардиолог предполагает, что последние месяцы он слишком нервничал. Это слияние фирм — столько сложностей! Ему приходилось работать день и ночь.

Санни уже с трудом справлялась с возрастающим чувством вины. Дедушка просил помочь, но она предпочла заняться собственными делами.

— С ним никогда ничего не случалось, — пробормотала она. Глаза ее постепенно наполнялись слезами, искали взгляд бабушки. — Но он выздоровеет?

— При соблюдении постельного режима и диеты, говорят, да. — Казалось, собеседница выпрямляется — по мере того как Санни сникает. — Пора бы тебе вернуться домой, Сюзан. Занять свое место наследницы рядом с Эдвином. Сделать предстоит еще очень много, и Эдвин не успокоится, пока кто-то из семьи Чендлеров не возьмет дело в свои руки.

Мысли Санни заметались, как зверек, попавший в ловушку. Конечно, ей следует вернуться домой. Днем раньше, днем позже, она знала, что это неизбежно. Но сейчас?.. Она не готова. Просто не готова.

Хотя есть ли у нее выбор?

— Машина на улице. Собирай вещи и поехали.

Глаза Санни широко распахнулись.

— Я не могу взять и уехать. Здесь у меня есть некоторые обязательства.

— Месяц назад обязательства роли не сыграли, — строго заметила бабушка.

Санни напомнила себе, что она уже взрослая и сама решает, как поступать. Но Фрэнсис знала ее слабые места. Вина в душе Санни на данный момент перевешивала все остальное. Даже осознание того, что ею манипулируют, ничего не меняло.

— Мне надо пойти и рассказать, что произошло. — Бабушка не успела и глазом моргнуть, как пошатнувшаяся было решимость вернулась к Санни. Фрэнсис ее вырастила, и, желая того или нет, но кое-что Санни от нее переняла. — Надо позаботиться и еще кое о чем. Я хочу повидать дедушку. А потом вернусь сюда и соберусь. В Хаддон-холл приеду сразу после этого. — Если бабушка заметила, что Санни не назвала Хаддон-холл домом, то никак этого не показала. Интересно, что бы она сказала, если б узнала, что «Д’Анжело» за один месяц стал для нее более родным домом, чем место, где прошла вся остальная жизнь.

Выражение лица бабушки оставалось бесстрастным, но в глазах промелькнула тень неудовольствия.

— Боюсь, что твое присутствие в «Чендлер Энтерпрайсиз» необходимо немедленно. Эдвин отдыхает. Ты сможешь увидеть его, когда он встанет. — Она помедлила, потом добавила: — За твоими вещами я кого-нибудь пошлю. — Оглянулась вокруг и — Санни могла присягнуть — если б установленные правила поведения давали малейшее послабление, брезгливо бы поморщилась. Но и без того было ясно — Фрэнсис резко отрицательно относится к пребыванию Санни в подобном месте, не говоря уж о ее работе и проживании здесь.