Кэт Шилд - Вкус соблазна

Ли Дэй жестом указал им на красивое белое здание:

– Ресторан открылся для ужина. Может, хотите перекусить перед отъездом в свой лагерь?

– А вы с нами поужинаете? – спросила Харпер, почти не надеясь на положительный ответ.

Поколебавшись, Ли Дэй кивнул. Все еще держась за руки, Харпер и Эштон проследовали за ним в ресторанный зал.

– С тобой все в порядке? – спросил Эштон.

– Немного переволновалась.

– Этого следовало ожидать.

– Я так рада, что ты здесь, – прошептала она.

В ответ он сжал ее руку.

Официант принес пиво мужчинам, а ей – бокал красного вина, принял заказ и удалился.

Собравшись с духом, Харпер выпалила:

– Понимаю, насколько вы раздражены, что я явилась перед вами без всякого предупреждения, но я боялась, что вы меня не пожелаете видеть.

– Я все еще не уверен в том, что я – тот человек, которого вы ищете.

– Честно говоря, я тоже, но мать рассказывала мне, что влюбилась в фотографа дикой природы, у которого была выставка в Лондоне, и купила его альбомы в подарок бабушке. – Услышав себя будто со стороны, Харпер умолкла.

– Позволь, я взгляну на фото твоей матери.

Достав мобильный, Харпер протянула его Ли Дэю.

Он долго вглядывался в фото, затем произнес:

– Пенни. Красивая девушка.

То, что какой-то мужчина назвал ее мать уменьшительно-ласкательным именем, казалось Харпер невероятным. Пенелопа ненавидела уменьшительные имена. И вдруг Харпер вспомнила…

– Ее так часто называл отец. Он умер, когда ей было девять.

– Мы провели вместе почти две недели. Она была для меня полной загадкой. Оказывается, она никогда не пробовала пива. Не умела ориентироваться в метро. И в то же время свободно говорила об искусстве, истории и политике. А чем ты занимаешься в Лас-Вегасе?

– Моя семья… Я управляю отелем «Стиль Фонтейна».

– Фонтейн. Это фамилия твоей матери?

Харпер кивнула:

– Вы знали о том, что она замужем?

– Она не говорила об этом и не носила обручального кольца, но я догадывался. – Помолчав, Ли Дэй посмотрел вдаль. – Почему ты решила, что я твой отец?

– Недавно я выяснила, что тот, которого я считала своим отцом, находился далеко от дома в момент моего зачатия. – Заметив тень сомнения, промелькнувшую на лице Ли Дэя, она с жаром продолжила: – Мать вышла замуж за человека, который постоянно ей изменял, но я знаю, что только с вами она нарушила клятву верности.

– Ты сказала, у тебя есть вопросы, на которые ты ищешь ответ. Не знаю, смогу ли я тебе помочь.

Харпер колебалась. Она никогда не приступала к переговорам без четкого плана, как получить желаемый результат. Эштон ободряюще сжал ее руку под столом.

– Я не знаю, что спросить. Я думала, все прояснится, когда я встречу вас.

Харпер растерянно замолчала. Встреча с этим человеком не рассеяла ее сомнений, а лишь еще больше привела ее в смятение. Конечно, она жаждала узнать подробности о его жизни, его родителях, но вспомнила о том, какие чувства испытала, когда дед сообщил ей о существовании двух ее сводных сестер. Это было вторжение в ее тщательно спланированную жизнь. Должно быть, нечто подобное испытывал сейчас Ли Дэй. Она ворвалась в его жизнь без всякого предупреждения, и он не обрадовался этому.

Эштон включился в разговор и стал расспрашивать Ли Дэя о его жизни в Африке и тех потрясающих фотографиях, которые он сделал за многие годы. Харпер слушала их с восхищением. Страсть его к этой стране была всепоглощающей. Дикая природа. Экосистемы. Он посвятил себя тому, чтобы привлечь внимание общественности к защите животных. Это благородное дело.

– Эштон, – наконец сказала Харпер, перестав надеяться на то, что Ли Дэй проявит к ней хоть какое-то теплое чувство. Этот мужчина насладился коротким романом с красивой женщиной. Вот и вся история. И то, что в результате этого романа родилась дочь, его уже никак не касалось. – Нам надо возвращаться в лагерь. – Она широко улыбнулась Ли Дэю. – Спасибо за то, что поужинали с нами. Мне было очень приятно с вами познакомиться.

– Мне тоже, – ответил он.

– Ты готова? – Эштон внимательно взглянул на нее. – Да.

Он не предложил общаться дальше – даже формально, из вежливости. Просто попрощался, и все. Все усилия Харпер оказались тщетными.

Понурившись, она шла к машине. Туфли показались ей тяжелыми, как кандалы.

– Все произошло совсем не так, как ты предполагала, – сказал Эштон, констатируя очевидное. – Я так и думал, что он не встретит тебя с распростертыми объятиями.

Он был прав, но от этого ей не стало легче.

– Такие мужчины, как Ли Дэй, не интересуются семьей, – продолжил Эштон. – У него есть его фотосъемки и его сафари. Это его страсть. И ему, похоже, больше никто не нужен.

Разочарованная, Харпер вспылила:

– Точно так же, как кое-кому из моих знакомых?

– Критикуй меня сколько хочешь, но я здесь, с тобой.

Усевшись в машину и ожидая Эштона, Харпер задумалась о том, какие чувства он испытывает к ней. Он занимался с ней любовью, вскружил ей голову и пошатнул уверенность в себе. Разве может мужчина целоваться так умопомрачительно, не испытывая ничего, кроме сексуального вожделения? Кто он, Эштон Крофт? Эгоистичный искатель приключений? Телевизионная звезда? Романтический любовник?

Увидев, что Эштон продолжает стоять на месте, Харпер вышла из машины и подошла к нему. Засунув руки в карманы, он смотрел куда-то вдаль, и лицо его было хмурым. Если он и заметил, что она подошла к нему, то не подал виду.

– Ты обиделся? – тихо спросила она.

– Я чувствую себя зависимым.

Она совсем не ожидала от него такого ответа.

– Тебе не нравится быть зависимым?

– Мне не нравится пытаться соответствовать чьим-либо ожиданиям, кроме моих собственных.

– Если бы ты научил меня так жить…

Обхватив руками ее лицо, Эштон жадно поцеловал ее. Харпер прильнула к нему всем телом. Это было легко – отдаваться его воле, позволить его настойчивым поцелуям и жаждущим рукам отогнать все ее тревоги.

Эштон прижался лбом к ее лбу. Они стояли так несколько минут, солнце тем временем село за горизонт, на землю опустилась тьма. Наконец Эштон пошевелился.

– Нам надо ехать.

Кивнув, она последовала за ним к машине.

– Ты знаешь, это не важно, что Ли Дэй так холодно отнесся ко мне, – сказала она. – На самом деле я даже рада этому. Я смогу вернуться к прежней жизни, к своей карьере и больше не буду оглядываться назад. Все к лучшему.

Лицо Эштона было каменным.

– Тебе не надо говорить деду, кто на самом деле является твоим отцом.

– Почему?

– Потому что тогда ты никогда не станешь генеральным директором «Фонтейн» и тебе придется искать другое занятие.