Лорин Батлер - Достучаться до небес

Жаклин уклонилась от его губ и уперлась кулачками ему в грудь.

— Да, но прошлая ночь у нас с тобой была первой ночью любви!

Он покачал головой.

— Нет, дорогая, прошлой ночью мы занимались сексом… — Голос Роналда неожиданно сорвался. Его взгляд словно проникал в потаенные глубины души Жаклин. — Сегодняшняя ночь станет по-настоящему первой для нас с тобой, Джекки.

И, поверив ему — не разумом, но сердцем, — она переступила порог спальни Роналда.

15

В мгновение ока в голове Жаклин пронеслись картины ее прошлого, где главными действующими лицами были он и она. Но вот поток видений внезапно оборвался, и перед мысленным взором Жаклин предстало утро следующего дня. Таким, каким она хотела его видеть.

Первые солнечные лучи касаются их обнаженных, переплетенных тел. В огромном зеркале над кроватью отражаются ее глаза, полные неостывшей страсти. Одежда в беспорядке разбросана по полу.

Она машинально улыбнулась: Роналд всегда был очень аккуратным человеком. И тот кавардак, который он учинил в своей спальне этим вечером, свидетельствовал о том смятении, что царило в его душе.

— Чему ты улыбаешься?

Она повернула голову в его сторону, собираясь ответить, но тут увидела, что Роналд стоит у огромной кровати, увенчанной балдахином на резных золоченых столбиках. Жаклин невольно застыла, пораженная видом подобного великолепия.

— Это ложе наводит на мысль об оргиях, — наконец сказала она, надеясь, что голос не выдаст ее волнения.

— Интересно, и откуда же ты знаешь, как выглядит ложе для оргий? — рассмеялся Роналд и шагнул к ней.

Жаклин затаила дыхание, когда он начал медленно развязывать пояс ее белоснежного пеньюара.

— Я не знаю, но у меня хорошее воображение, — сочла нужным пояснить она.

— И у меня тоже, — произнес Роналд.

Пеньюар белой пеной упал к ее ногам. За ним последовала кружевная ночная сорочка. И банальное сравнение с Афродитой, рожденной из морской пены, вдруг показалось Роналду необыкновенно точным.

— Господи, ты так прекрасна, так прекрасна…

Он благоговейно поцеловал ее в плечо, едва дотронувшись губами до нежной бархатистой колеи. Но вот его руки легли ей на бедра, и он рывком прижал так сильно ее к себе, что Жаклин нечем стало дышать. Но она хотела быть к нему еще ближе, ей было это просто необходимо.

Слишком долго они ждали друг друга! И сейчас, когда они наконец-то вместе, Жаклин захлестнуло желание слиться с ним воедино, раствориться в нем. Ей хотелось непрестанно гладить его тело, увидеть, как в ответ на ее ласки напрягаются его соски, провести по ним языком.

Дрожа от нетерпения, она попыталась пошевелиться в его объятиях, но он был сильнее и не позволил ей этого.

— Шшш, — прошептал он, — подожди.

— Подождать? — словно эхо повторила она, не веря своим ушам. И вздрогнула, когда он уткнулся лицом в ее волосы. — Чего подождать?

— Мы просто не будем торопиться. Мы станем наслаждаться каждым мгновением нашей близости. И пусть так будет всегда.

Опять он диктует условия, промелькнуло в голове Жаклин. Но почему-то на этот раз у нее не возникло желания спорить. Она покорно отдалась ему во власть. А его горячие губы продолжали целовать ее плечи, руки, грудь. Чувство неизъяснимого наслаждения переполняло ее, заставляло кружиться голову. И вот наступил момент, когда, чтобы не упасть, ей пришлось чуть ли не вцепиться в него.

— Роналд, не думаешь ли ты, что тебе следует…

Она замолкла, почувствовав его ласкающую руку на своей спине.

— Что мне следует? — спросил он.

— Ну… наконец-то раздеться.

Он ничего не ответил. Видимо, решив, что еще не время, Роналд явно сдерживал себя, не позволяя чувствам полностью вырваться из-под контроля. Но у нее-то не было его силы воли. И она уже просто изнемогала под бременем страстей, обрушившихся на нее и требовавших выхода.

— Пожалуйста, Роналд, — взмолилась она.

— Что, пожалуйста?

Его шепот был таким же напряженным, как и ее. Но пальцы продолжали ласкать ее тело нежно-нежно, и ей опять пришло на ум сравнение с майским ветерком и с радужными крыльями бабочек. В его чутких умелых руках теряли смысл такие слова, как «терпение» и «добродетель».

— Я хочу тебя, Роналд, пожалуйста, возь…

Конец слова потонул в его поцелуе. Если до этого момента у него и были какие-то подозрения, что Джекки выдает желаемые эмоции за действительные, то теперь они полностью отпали.

Они переживали сейчас самые сладкие, самые счастливые мгновения своей жизни. И чем больше они отдавали друг другу, тем больше получали взамен.

Теперь Роналд обнимал ее одной рукой — она даже испугалась, что он потеряет равновесие и не удержит ее, — в то время как другой безуспешно пытался развязать пояс халата. То ли пальцы перестали его слушаться, то ли узел слишком затянулся, но прошло довольно много времени, прежде чем ему удалось это сделать.

Наконец-то настал долгожданный момент, когда они оба опустились на огромную кровать и снова слились в бесконечном поцелуе, который словно вихрь закружил их. Его гладкая кожа вызывала в ее возбужденном сознании ассоциации с горячим шелком. Живым, дышащим шелком. А тепло и тяжесть сильного мускулистого тела казались ей даром свыше, сокровищем, которое она так боялась потерять. Обвив его руками и ногами, она стремилась слиться с ним воедино, сделать все, чтобы стать частичкой его существа, чтобы ничто в целом мире не смогло разлучить их.

Она стонала, когда его губы касались ее груди, ласкали темно-розовые соски. Он был таким нежным, таким нежным, что ей хотелось закричать от переполнявшего ее ощущения счастья. Ее чувства к нему были сильными, глубокими и столь определенными, что она удивилась, как могла сомневаться в них или скрывать их столько времени. Она любила его всеми фибрами души. И знала, что так будет всегда, ведь такие чувства неподвластны ни времени, ни расстоянию.