Барбара Картленд - Люби меня вечно

— Это, конечно, весьма существенно, — ответил кардинал. — Но, к сожалению, я ни разу не видел эту послушницу.

— Какое упущение с вашей стороны, монсеньер! — укоризненно воскликнула игривая дама. — А я-то полагала, что вы прилежно исполняете свои обязанности!

Все засмеялись. Кардинал в притворном смущении поднял к лицу руку со сверкающим перстнем. Разговор оживился, все начали высказывать предположения о том, что могло приключиться с послушницей, сумевшей убежать из монастыря.

Герцог краем глаза видел, что краска, которая жарко залила лицо Эме при первых словах кардинала, сменилась странной бледностью, хотя лицо ее было спокойно. Нечеловеческим напряжением воли она даже сумела заставить себя улыбаться, так что любой не слишком проницательный наблюдатель ничего не заметил бы.

Изабелла шутила и смеялась с кавалерами по обе стороны от себя, уверяя обоих, что если бы она оказалась в монастыре, то убежала бы уже через сутки.

— Только подумайте! Мириться с присутствием стольких женщин! — восклицала она. — Уверяю вас, я бы просто умерла от скуки!

Только графиня и Гуго, как заметил герцог, казались серьезными и даже мрачными. Для Гуго это выражение лица было обычным, а графиня с ее, видимо, нежным и мягким сердцем искренне огорчалась, думая об опасностях, которые подстерегали убежавшую девушку.

— Если слуги вашего преосвященства не нашли эту девушку неподалеку от монастыря, логично предположить, что она убежала с разносчиком или каким-то образом перебралась через границу — в Испанию или в Италию, — заметил герцог.

— Но как же она могла убежать с кем-то? Монахини в монастырях не общаются с мужчинами! — пылко откликнулась графиня.

— Разве?

Кардинал слегка нахмурился.

— Монахини монастыря де ла Круа ухаживают за больными и помогают путникам, которые просят приюта. Совершенно непонятно, что можно предположить в данном случае, — уклончиво ответил кардинал.

Графиня откинулась на спинку стула.

— Но это же просто ужасно! Молодая девушка исчезла бесследно! Не понимаю, почему ваше преосвященство сохраняет спокойствие!

— Вовсе нет. Уверяю вас, что этот неприятный случай стоил мне тяжелых размышлений и сомнений. Но теперь, надеюсь, все разрешится!

Герцог не мог не заметить напряжение, даже неприязнь, которые возникли между графиней и кардиналом, и то волнение, с которым графиня отнеслась к судьбе неизвестной ей молодой девушки.

Обратившись к своей соседке слева, которая казалась осведомленной обо всем, что происходило вокруг, он поинтересовался происхождением графини де Фремон. Услышав ее девичью фамилию, герцог вздрогнул от неожиданности.

— Так что же, наша хозяйка — родственница его преосвященства? — переспросил он.

— Ну конечно! Отец графини — двоюродный брат кардинала. Их семья нуждалась, очень нуждалась. Брак с де Фремоном оказался просто великолепной партией. Ведь он унаследовал огромное состояние и лучшие имения в Арденнах.

Графиня поднялась из-за стола, обед закончился. По дороге в гостиную кардинал не переставал превозносить магическую силу графа Калиостро. В другое время все это позабавило бы герцога, который прекрасно знал, сколь холодно этот «маг» был принят в Лондоне. По обвинению в мошенничестве ему пришлось просидеть целый месяц в королевской тюрьме.

Но сейчас Мелинкорт с ужасом представлял, что ожидало его самого и его подопечную. Что, если граф Калиостро действительно укажет на Эме как на ту послушницу, которую разыскивает кардинал?

Уехать и увезти с собой Эме? Но это неизбежно вызовет подозрения, усиленные тем, что его карета в роковую ночь проезжала мимо монастыря. Кардинал и его шпионы могут следить за ними. А тон, которым говорил кардинал за обедом, красноречиво свидетельствовал, что идея участия герцога в похищении Эме не покидает его преосвященство.

Мелинкорт несколько растерялся, но все-таки надеялся, что, если вести себя как можно более естественно и не предпринимать ничего, что могло бы вызвать подозрения, магические способности графа Калиостро окажутся на деле не такими уж всеобъемлющими.

Герцог видел, как тревожится Изабелла. Сделав вид, что у нее расстегнулся браслет, она отвела герцога в сторону, поближе к хрустальному канделябру, наклонилась к нему и прошептала:

— Что же нам делать, Себастьян? Говорят, что этот человек действительно ясновидящий.

— Если мы уйдем сейчас, то подпишем себе приговор, — так же тихо ответил герцог.

— Ну, в таком случае нам придется все выдержать, — решительно произнесла Изабелла.

Герцог только поразился ее мужеству и выдержке, когда, вновь подойдя к толпе гостей, она громко проговорила:

— Благодарю вас, кузен, за то, что помогли мне справиться с браслетом. Мне было бы очень жаль потерять его!

— Ну, граф Калиостро сделал бы вам другой! — утешил ее принц Конде.

— Похоже, что все драгоценности графа предназначены лишь для кардинала, — не растерялась Изабелла.

Раздался общий смех. Герцог улучил минутку, чтобы подойти к Эме. К его изумлению, девушка казалась совершенно спокойной. Ее глаза лучились исходящим из глубины души светом, словно она готовилась к битве, одевшись в невидимую, но прочную броню.

— Не волнуйтесь, — постарался успокоить ее герцог, — я думаю, это не более чем шарлатан.

— Судя по тому, что о нем говорят, — ответила Эме, — он зол и жесток. Но в этом случае он не сможет ничего мне сделать. В этом я вполне уверена.

Герцог не смог скрыть удивления, но сказать ничего не успел. Объявили, что экипажи поданы, и гости стали одеваться.

Дворец кардинала находился недалеко. Но всю дорогу Мелинкорт мечтал, чтобы кареты сломались или случилось что-нибудь непредвиденное.

Дворец кардинала был одним из самых роскошных зданий Парижа. Даже авторы злых памфлетов устали описывать любовь его преосвященства к всевозможным излишествам.

Этот дворец с легкостью мог затмить блеск Версаля. Драгоценные шпалеры, великолепие мраморных залов и арочных переходов, широкая лестница, инкрустированная золотом и хрусталем, на минуту поразили Эме. Она осматривалась с таким явным изумлением, что привлекла к себе внимание самого кардинала.