Миранда Ли - Крик молчания

Ее собственная улыбка показалась ей вымученной, но Эллиот, казалось, ничего не заметил. Он, похоже, был в отличном настроении, что встревожило ее еще больше. Хотя, вероятно, она неверно просчитывала ситуацию. Может, он просто был рад тому, что ему предстоит сегодня представить друзьям улучшенный вариант Одри Фарнсуорт.

Она не знала и никогда не узнает многого об Эллиоте, если будет продолжать так глупо молчать. Скажи же что-нибудь! Задай ему несколько вопросов!

Но ей никак не приходили в голову нужные слова. Как не хватало ей и отваги, чтобы произнести их.

Эллиот же болтал с ней всю дорогу до Роуз-хилла. Но не сказал ничего нового. Одри понятия не имела, как это он ухитрялся делать и почему.

Она утешала себя мыслью, что он все же не мог заставить ее жениться на себе, даже если таков был его план. Она могла быть влюблена в него до безумия и была готова лечь с ним в постель. Но пока она не узнает о нем гораздо больше, чем знает сейчас, дальше этого их отношения не пойдут.

Скоро показался ипподром. Огромная масса зеленой травы выглядела странно на фоне заводских труб и крыш. Одри никогда раньше не была в Роузхилле, за исключением единственного случая, когда ее отца пригласил сюда один из его знакомых миллионеров. На скачках, похоже, всегда полно именно таких людей. Состоятельные собственники, богатые дельцы, несмотря на занятость, , все же выбираются на скачки, чтобы произвести впечатление на клиентов участием в развлечениях, пристрастием к этому королевскому спорту. Интересно, таковы ли друзья Эллиота? Эти мысли привели ее в большое волнение. Ощущение того, что она выглядела лучше, чем прежде, не прибавило ей уверенности и уменья вращаться в изысканном обществе, А один успешный обед со знакомыми людьми еще не означал, что она сможет поддерживать на равных их беседу и с незнакомыми людьми. Ее тяготило ужасное предчувствие, что перед совершенно незнакомыми людьми она легко вновь превратится в застенчивую, косноязычную девчонку.

— Эллиот, — наконец вымолвила она.

— Мммм?..

Он казался рассеянным, пытаясь найти подходящее место для парковки. Служащий направлял цепочку машин в разные стороны, но не все они подчинялись его указаниям. Машина прямо перед ними неожиданно поехала задом. Одри в панике втянула в себя воздух. Эллиот проворчал что-то, резко вывернул руль и стремительно втиснулся в узкое пространство между темно-синим «мерседесом» и серебристым «роллсом». Она почувствовала облегчение, когда их машина, наконец, оказалась в безопасности. Однако вид великолепно одетых людей, вылезавших из этих дорогих машин, только усилил ее нервозность-Эллиот, — повторила она.

— Да?..-откликнулся он. Но прежде выключил двигатель и вынул ключ из замка зажигания.

— Ты ничего не рассказал мне о людях, в чью ложу мы приглашены. Кто они такие?

— Совладельцы лошади. Очень приятные люди. Тебе не о чем беспокоиться.

— Но я все же беспокоюсь, — с явным напряжением проговорила она.-Мне же нужно знать по крайней мере их имена и хоть что-нибудь о них… Она беспомощно пожала плечами. Он повернулся, чтобы взять с заднего сиденья расписание скачек в бинокль.

— Мистер я миссис Найджел Эванс будут нашими хозяевами. Из всех здесь присутствующих я, в сущности, по-настоящему знаю только их. Найджел был издателем Мойры. Его жену зовут Ивонна. Другая пара-мистер и миссис Билл Дейтон. Жену зовут Джойс. Он владеет типографской фирмой. И еще одна пара: Грегсоны. Мужа зовут Майк, но я не помню имени его жены. Кажется, Элен. Они были большими друзьями Мойры. А «Маленькая розовая девочка» принадлежала ей. Лошади были, видишь ли, одной из многих ее страстей.

Одри попыталась проигнорировать, что у жены Эллиота было «много страстей», глубоко вздохнула и посмотрела на него задумчивым, но твердым взглядом.

— Нет, я ничего не вижу… Как бы я могла что-то видеть? Я ничего не знаю ни о Мойре, ни о твоем супружестве. Я ждала, когда ты, наконец, соберешься рассказать мне об этом… Это будет до того или после того, как мы ляжем в постель?

Одри даже почувствовала гордость за свою смелость, высказав все это, хоть ее руки, спрятанные за шляпой, дрожали…

— Ни до, ни после!-отрывисто ответил он.

— Почему?

Он обернулся и бросил на нее раздраженный взгляд.

— Ради бога, Одри, я не понимаю, какую связь имеет мое супружество с Мойрой и нашими с тобой взаимоотношениями. То, что было в моей жизни прежде, ушло в прошлое. Оставь его там, пожалуйста! Мне понадобился целый год, чтобы пережить ощущение вины по отношению к Мойре!..

— Ви… вины?-заикаясь, повторила она. — Вины за что?

— Сколько же вариантов ответов было на этот вопрос…:

— За ее смерть, — напряженно Объяснил он, и Одри почувствовала болезненное облегчение. — Я всегда винил себя за то, что находился так долго в отъезде. Я знал, что она плохо себя чувствовала, и мне не следовало уезжать.

— Уезжать куда? Куда ты уехал?

— За океан. В Европу. Меня пригласили помочь спланировать трассы для мирового лыжного чемпионата следующего года. Трассы для скоростного спуска и слалома.

Одри уставилась на него, растерянно разинув рот. Он заметил выражение ее лица, и оно вызвало у него. досаду.

— Я же говорил тебе, что катаюсь на лыжах. В самом деле, — прежде я занимался этим профессионально. Я довольно известен в международных лыжных кругах.

— О… я этого не знала.

— Откуда тебе это знать? Лыжный спорт мало популярен в Австралии, а я кончил участвовать в соревнованиях несколько лет назад.

— Но мне, наверное, следовало порасспросить тебя раньше о твоей жизни.

— Пожалуй, действительно следовало, — он внимательно посмотрел на нее.-Так ты решила спросить об этом сейчас…

Ее сердце дрогнуло, но она не отвела своих глаз.

—Да.

— Именно сейчас?

— Да.

Его вздох был. насмешливым. — —Ну и выбираешь же ты время, Одри, моя любовь.

Он бросил взгляд на свои часы.

—Полагаю, есть время для короткого конспективного рассказа. Посмотрим…

— Я единственный ребенок в семье. И был еще маленьким мальчиком, когда отец сбежал от моей матери. Мама умерла, когда я только что закончил среднюю школу. Я выиграл университетскую стипендию, а во время каникул катался на лыжах. Стал адвокатом, работал и экономил, экономил… В двадцать семь лет взял двухгодичный отпуск, чтобы посвятить всего себя лыжам. В двадцать девять разбил правую коленку и вынужден был отказать от участия в соревнованиях. Приехал обратно в Австралию, вернулся на прежнюю работу и на одной из вечеринок встретил Мойру. Довольно скоро мы стали жить вместе, потом поженились. Остальное ты знаешь. — Ты… умолчал обо всех остальных женщинах, — произнесла Одри, задержав дыхание.-О тех, что были у тебя до того, как тебе исполнилось двадцать девять…