Когда счастье рядом - Дженнифер Фэй
Джию оттолкнули с такой силой, что она потеряла равновесие и упала. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Она стала подниматься, и тут сквозь толпу к ней пробрался Рик. Он опустился на одно колено рядом с ней. На его красивом лице была написана озабоченность.
— Ты в порядке?
— Думаю, да. Я потеряла равновесие.
Она попыталась подняться, но Рик положил руку ей на плечо, не давая пошевелиться.
— Может быть, тебе нельзя шевелиться. Я могу позвать на помощь.
— Не будь смешным. Я в порядке. — Она взяла его за руку, чтобы подняться, и только тут заметила кровоточащие ссадины на локте. — Просто несколько ссадин.
— Тебя нужно отвезти в больницу, — сказал Рик.
Она огляделась по сторонам. И у нее упало сердце.
— Джин? — С каждой секундой ее сердце сжималось все сильнее. — Джин, ко мне! Джин?
Щенка нигде не было видно. Как она могла выпустить из рук поводок? Чувство вины захлестнуло ее. Бедняжка Джин. Малыш, должно быть, до смерти испугался толпы людей. Но куда он мог побежать? Ей необходимо было найти его.
— Джия, тебе нужна медицинская помощь, — твердо сказал Рик.
— Что мне нужно, так это найти Джина. Пожалуйста. Я поеду куда угодно после того, как мы найдем его. Он напуган и растерян.
К ее удивлению, Рик не стал спорить. Они принялись за поиски. Они осмотрели все баки для мусора, за которыми он мог спрятаться, все коробки. Никаких признаков малыша. Они вернулись в парк. И там Джина не было.
— Я позвоню Марте, — сказал Рик. — Она даст объявления в СМИ. Мы найдем его.
Джия повернулась к Рику:
— Он мог зацепиться поводком за что-то и не может высвободиться.
— Не беспокойся, — сказал Рик. — Мы найдем его. Может быть, стоит пойти на пляж.
— Не знаю. — Слезы навернулись ей на глаза. — Он никогда не бывал там.
— На самом деле мы ходим с ним туда почти каждое утро.
— Правда? — Он кивнул, и она спросила: — Почему я об этом ничего не знаю?
— Потому что мы ходим очень рано утром.
— Пока я еще сплю?
Рик кивнул.
— Тогда пойдем туда.
Они почти бегом бросились к пляжу. Джия звала Джина, пока не охрипла. Но его нигде не было.
При мысли о том, что она больше никогда не увидит озорного любящего малыша, Джия расплакалась. Рик обнял ее и прижал к себе.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она взяла себя в руки.
— Прости. Я не собиралась так расклеиваться.
— Все нормально. Я понимаю.
— Но я не плакса. Я не плакала, когда погибли мои родители. Я не плакала, когда узнала, что я не Бартолини. Так почему я плачу из-за бездомного щенка, который мне даже не принадлежит? Я же сильная.
— Даже сильные люди плачут.
— Ты же не плачешь.
Он приподнял бровь.
— Откуда ты знаешь?
Она пожала плечами:
— Разве ты плачешь?
— Я плакал. Но я никому об этом не говорил.
— А что случилось?
Рик какое-то время молчал.
— Это было очень давно. Я защищал своего дядю и старался найти подтверждение тому, что он не твой отец, не из-за его виллы.
— Ты хотел спасти его репутацию?
Он кивнул.
— Но больше всего мне хотелось доказать, что он не такой, как моя мать. Что он ставит интересы других людей выше своих собственных.
— Значит, ты и твоя мать по-прежнему не слишком близки?
Рик покачал головой.
— Я не видел ее уже много лет. Она так хочет, и я тоже.
— Надо же, я думала, что у меня одной проблемы с родителями.
— Поверь мне, ты не одна.
— Если хочешь поговорить об этом, я здесь.
Он пристально посмотрел на нее.
— Тебе когда-нибудь говорили, что с тобой очень легко разговаривать?
— Нет. — Она улыбнулась. — Но спасибо на добром слове.
Они пошли дальше, держась за руки.
— Моей матери нужно было запретить иметь детей. Она сама так говорила. Я был ошибкой, о чем она часто мне напоминала.
Джия ахнула. Ее мать ни разу в своем дневнике не писала, что Джия была ошибкой, пусть даже она и была неожиданным результатом короткой связи.
— Моя мать хотела жить с комфортом, и она была готова на все ради этого — даже спать с каждым мужчиной, который, по ее мнению, мог бы обеспечить ей такую жизнь. А я просто был несчастным последствием ее отношений с мужчинами.
— Но твой отец…
— Не знает обо мне. Как я уже говорил тебе, моя мать сама не знает, кто был моим отцом — если, конечно, ей можно верить.
— И ты ей не веришь?
Он пожал плечами:
— Думаю, если она даже и знает это, все равно никогда мне не скажет.
— Но почему она не хочет сказать тебе правду?
— Единственное, что я могу предположить, — она боится, что это усложнит ее жизнь, очень комфортную жизнь. Мужчина, за которого она вышла замуж, когда я был маленьким, не любит детей. Вот так я и оказался у тети и дяди. Ничто не должно было встать между моей матерью и тем образом жизни, которого, по ее мнению, она заслуживала.
— Мне очень жаль. Даже представить не могу, как тяжело все это было для тебя.
Она сжала его руку.
— После смерти тети мой дядя не бросил меня. Я знал, что его не очень радует перспектива быть отцом-одиночкой, но он не выставил меня за порог.
Рик остановился и повернулся к ней. Лучи заходящего солнца упали на его лицо. Она смотрела на него и видела его совсем другим. И она знала, почему. Стена, которую он воздвиг вокруг себя, рухнула. Он позволил ей увидеть себя ранимым, и это делало его еще более привлекательным.
Она не знала, кто сделал первый шаг. Она? Или он? Как бы там ни было, их губы соприкоснулись, и ее пронзило острое желание.
Она не колебалась, когда его язык коснулся ее языка. У нее из груди вырвался стон. Она отлично знала, к чему может привести этот страстный поцелуй. Но в ту минуту ее это не волновало. Она хотела жить одним моментом. И такое случилось с ней впервые.
В объятиях Рика она чувствовала себя счастливой, живущей здесь и сейчас. Ее не волновало прошлое. И будущее. В этот момент у нее было все, чего она могла желать, — и даже чуть больше.
И тут зазвонил телефон.
— Прости, — сказал Рик, прерывая поцелуй. — Я должен ответить. Это могут быть новости о Джине.
