Марша Ловелл - В двух шагах от рая
— К сожалению, я видела не только один этот поцелуй, — вздохнула Мейбл и опустила голову. — Когда Лорна подвернула в саду ногу, то так откровенно повисла на тебе, что трудно поверить в ваши платонические отношения. Той же ночью она проскользнула в твою спальню… И как же все это понимать?
Виктор отпил еще глоток виски и протянув руку, повернул в свою сторону лицо жены.
— Боюсь, ты и сейчас не поверишь мне, но все же скажу: твоя сестра приходила для того, чтобы выяснить, какие же у нас с тобой отношения. Она, кстати, не собиралась перебегать тебе дорогу, прекрасно понимая, что нас с тобой связывает Гэри.
Мейбл прикусила губу, не в силах понять, где правда, а где собственные домыслы и фантазии.
— Не знаю, чему мне верить, — с горечью прошептала она, боясь, что доверившись Корте, погубит себя.
— Солнышко… — ласково сжал он ее пальцы, — дорогая моя…
— Не называй меня так! — остановила она Виктора, подняв глаза, полные слез. Она тут же смахнула их, постеснявшись косых взглядов пассажиров.
— Послушай, — уже без ласковых слов начал супруг, — я догадываюсь, что за глупые мысли не дают тебе покоя. Ты ведь вбила себе в голову, что я собираюсь жить с тобой и продолжать «связь» с Лорной…
— А разве это не так?
— Неужели ты настолько низкого мнения обо мне? — с горечью посмотрел на жену Виктор. — Ты и сына будешь вольно или невольно настраивать против меня…
Мейбл растерялась. Она не ожидала подобного поворота разговора, который все больше заходил в тупик.
— Не могу понять, откуда в тебе это презрение ко мне, — продолжал Виктор. — Или я ошибаюсь? Скажи, ты каждого мужчину подозреваешь в низости, или только меня одного? Вероятно, твое представление основывается на том, что в нашем роду все такие.
Мейбл бросила на мужа удивленный взгляд.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что я — Корте. А следовательно, способен на все. Ведь твоя бабушка считала меня бандитом. Впрочем, как и всех корсиканцев…
— Оставь ты в покое старушку с больным воображением и старые семейные размолвки! — вспылила Мейбл. — Я видела, как задушевно беседовали твои родители и мой отец во время свадебного застолья. Все хотят забыть о прошлых недоразумениях, кроме тебя одного. Но если я и впрямь сказала что-то обидное… прости меня, пожалуйста…
Виктор залпом допил остатки виски.
— И ты меня прости…
8
Вилла в окрестностях Алерии оказалась небольшим уютным домом, одиноко стоявшим на высоком каменистом морском берегу с узкой полоской песчаного пляжа. Попасть на него можно было по тропинке, петляющей среди редких деревьев, или выбитой в скалистой породе лестнице. Участок окружала невысокая каменистая стена, на которой по углам стояли лепные вазы с алой геранью. Вход в дом был через веранду, уставленную белой мебелью с розовой обивкой.
Просторная гостиная являлась одновременно и кухней, и столовой. Поднявшись вслед за несшим чемоданы Виктором на второй этаж, Мейбл задержалась у окна на лестничной площадке. Ее очаровал открывшийся вид на бирюзовое море, скалы, местами поросшие кустарником, и пляж с манящим золотистым песком. За окном в едином сплошном звуке слился стрекот цикад.
— Тебе здесь нравится? — услышала она голос мужа, отвлекший ее от любования окрестностями.
— Признаться, я ожидала иного.
— Чего же, например?
Она пожала плечами.
— Ну, не знаю… чего-то более фешенебельного.
— А мне казалось, что тебе нравится простая жизнь. Прогулки по пляжу, собирание ракушек… Возможно, я ошибался, и ты предпочла бы остановиться в дорогом отеле?
— Нет! — резко обернулась Мейбл. — Я совсем не это имела в виду. Здесь очень мило…
На самом деле ей показалось странным, что Виктор решил остановиться на этой вилле. Подобный вид отдыха был не совсем в его стиле. В конце концов, Корте считался одним из самых высокооплачиваемых парижских юристов. Люди его круга предпочитают более роскошную обстановку. Такие ни за что не стали бы проводить здесь отпуск. Им нужны виллы с мраморными ваннами и самой изысканной обстановкой.
— Значит, простота и близость к природе не чужды твоей душе… — медленно произнес Виктор. — Интересно, а для меня в ней найдется когда-нибудь место?
Сердце Мейбл замерло. Не в силах произнести ни слова, она смотрела на мужа, и лишь когда оцепенение прошло, спросила:
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Если твое отношение ко мне изменится, у нашего брака появится его истинный смысл. И тогда мы сможем быть спокойны за того, кто нам дороже всего на свете.
— Гэри?
Виктор кивнул.
— А тебе не кажется, что твоя игра на чувствах выглядит как откровенный шантаж? Выходит, если мне дорог сын, я обязана быть более благосклонна к тебе? — Глаза Мейбл засверкали гневом. — Разве могу я раскрыть душу перед человеком, который шантажирует меня?
— И все же я добьюсь твоего расположения, и докажу, что я совсем не такой, как ты думаешь.
— Ты слишком занят, — возразила Мейбл. — У тебя и без того множество важных дел, чтобы тратить время еще и на меня.
— Верно, работы хватает, но ближайшие семь дней я намерен провести так, как давно мечтал. — Муж нежно провел рукой по ее волосам.
Она в смятении потупилась и сдержанно напомнила:
— Не забывай, что у нас все условно — и брак, и медовый месяц.
Виктор тяжело вздохнул в ответ. Взяв жену за руку, он направился к комнате, где оставил чемоданы. Это была большая спальня, посреди которой стояла широкая двуспальная кровать. Из-под покрывала цвета морской волны выглядывали белоснежные простыни. По обеим сторонам лежали на полу пушистые светлые коврики. Прямо над постелью свисал с потолка вентилятор с длинными лопастями. Мейбл заметила, что ее чемодан находится рядышком с чемоданом мужа, и в этом соседстве как бы содержался определенный намек. Впрочем, и без него все было ясно: спать придется вместе, поскольку спальня в доме, судя по всему, одна.
Виктор распахнул окна и впустил в комнату свежий морской воздух. Затем он открыл высокие застекленные двери, ведущие на верхнюю веранду, увитую, как и нижняя, плющом.
— Не знаю, как ты, а я хочу пить, — облизнул пересохшие губы Виктор, направляясь к бару со встроенным холодильником. В нем оказалось множество бутылок с минеральной водой, белым вином, пивом, фруктовым соком. На нижней полочке даже лежала половина огромного арбуза, прикрытого прозрачной пленкой. — Чего тебе налить? — поинтересовался муж, заглядывая в отделение бара, где находились бокалы, посуда и разнообразные столовые принадлежности.
