Линда Гуднайт - Колодец желаний

– Видишь ли, сынок, любовь странная штука, – вдыхая чистый детский запах, сказал Алекс. – Чем больше ты отдаешь человеку, которого любишь, тем больше тебе возвращается обратно.

Нико несколько секунд размышлял над его словами, затем кивнул:

– Ладно. Я буду любить ее. Тем более что она тоже меня любит. Я слышал, когда она прошептала это, когда думала, что я сплю.

Алекс не нашелся что ответить. Впервые за это время он подумал о том, какой эмоциональный шок должна была испытать Сара, узнав, что Нико ее сын. И каким тяжелым для нее будет расставание.

Разве не об этом он мечтал? Заставить Сару страдать за то, как она поступила с их ребенком? Как она поступила с ним самим?

Нико молчал, прижавшись к груди отца. Взглянув на сынишку, Алекс увидел, что глаза его закрыты. Он прислушался. Дыхание Нико стало ровным и глубоким. Похоже, Нико заснул. Но тут же мальчик напугал его, застонав.

– Что с тобой? – с тревогой в голосе тихо спросил Алекс. – Тебе что-то снится?

Личико Нико сморщилось, а затем у малыша началась рвота.

Сара переодевалась, когда дверь в нее номер распахнулась и она услышала прерывистый голос Алекса:

– Сара, скорее!

Женщина повернулась, автоматически прикрыв грудь платьем, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы она забыла обо всем.

– Что случилось? Нико? – забеспокоилась Сара.

– С ним сейчас доктор Константин, – с усилием произнес Алекс. – Ему опять стало плохо.

Сара быстро накинула на себя платье, одновременно надевая сандалии. Алекс молча застегнул «молнию» на ее спине.

– Он звал тебя.

– Меня? – Ее глаза расширились, голос дрогнул. – С ним…

– Будем надеяться, что все будет хорошо. – Этим Алекс только усугубил ее тревогу.

Он протянул ей руку, Сара ухватилась за нее, и они торопливо покинули номер.

Новости их ожидали неутешительные. Нико по-прежнему плохо себя чувствовал. Доктор Константин сказал, что диагноз наверняка можно будет поставить по анализу крови, однако он еще не готов.

– Но Нико в сознании? – дрожащим голосом спросила Сара. – Можем мы к нему войти?

– Я дал ему обезболивающее. Он сейчас спит.

Алекс уже тащил Сару за собой.

Нико лежал с закрытыми глазами. Личико его казалось усталым, но, несмотря ни на что, он по-прежнему был красив.

Сара, повинуясь какому-то странному чувству, прильнула к Алексу, прошептав:

– Не думай об этом. Это не твоя вина!

Алекс только крепче прижал ее к себе. И в эту минуту Сара вдруг отчетливо поняла одну вещь: пусть Алекс правитель целой страны, но в душе он обычный человек, как и все. Будучи отцом, он переживает за своего сына так же, как переживал бы на его месте любой другой мужчина.

– Иногда и принцам нужна поддержка. Ты можешь положиться на меня, Алекс.

Они обнялись. В эту минуту для них не существо-вата ничего, кроме общего страха и надежды на то, что с Нико все будет в порядке.

Три дня прошли в мучительном беспокойстве и тревоге. Торжественный ужин пришлось отменить. Все эти три дня ни Алекс, ни Сара толком не высыпались.

Королева, узнав об ухудшении здоровья внука, слегла с мигренью. Алекса это не могло не тревожить, так как последние несколько недель она все чаще удалялась в свои покои с головной болью. Однако выполнить ее требование и отослать Сару Пресли как можно скорее он не мог. Алекс не представлял себе, как он перенесет болезнь Нико без нее.

Сара совсем осунулась, стараясь не покидать комнату сына. Глаза ее от недостатка сна покраснели и опухли.

– Тебе надо поспать, – твердил Алекс, но Сара в ответ лишь качала головой, не выпуская руку Нико из своей.

– Это тебе надо поспать, – возражала она. – Тебе еще нужно думать о государственных делах. Я буду с Нико постоянно. Не беспокойся.

Алекс разрывался на части. Конечно, Сара права, но о каких государственных делах может идти речь, если до сих пор диагноз Нико не поставлен?!

Дверь тихо открылась, Сара и Алекс одновременно повернули голову.

– Мисс Пресли, – тихо приветствовал ее доктор Шлезингер, приглашенный из Швейцарии врач, который следил за ходом болезни и выздоровлением мальчика, и обратился к Алексу: – Сэр, могу я поговорить с вами в холле?

Алекс кинул быстрый взгляд на Сару и сказал:

– Вы можете говорить в ее присутствии.

– Должен признаться, такого в моей практике еще не случалось. Я распорядился сделать анализы, не особо надеясь на какой-либо результат, однако…

– Но вы все выяснили?

– К сожалению.

Сара и Алекс обменялись тревожными взглядами.

– Что вы имеете в виду? – сглотнув, поинтересовался Алекс.

– Прошу вас, не волнуйтесь, процесс восстановления печени идет нормально, но… мы обнаружили в организме мальчика следы одного вещества.

– Извините, доктор, не понимаю, – прервал его Алекс. – В последние дни Нико какими только лекарствами не пичкали. Не вижу в этом ничего сенсационного.

– Конечно. Если не считать того, что упомянутое мной вещество входит в состав лекарства, которое категорически противопоказано мальчику. При его передозировке печень может снова отказать.

Алекс пока еще не вполне понимал врача:

– Но кто тогда назначил это лекарство?

– В этом и заключается главный вопрос, ваше величество. Я этого не делал, но тем не менее лекарство оказалось в организме вашего сына.

– Вы хотите сказать, что кто-то дал его намеренно? – с ужасом спросила Сара.

– Надеюсь, что нет, мисс. Видите ли, лекарство, о котором я говорю, в общем-то отпускается без рецепта. Оно обладает обезболивающим эффектом. Вероятнее всего, когда мальчик испытывал боль, кто-то, абсолютно несведущий в медицине, давал ему это лекарство.

– Тем самым, – медленно закончил Алекс, – убивая Нико.

– Совершенно верно.

– Но без разрешения доктора Константина никто не имеет права давать Нико никакие лекарства!

– Боюсь, это вам придется выяснять самому.

– Можете не сомневаться. – Глаза Алекса полыхнули гневом.

– Но сейчас, когда вы во всем разобрались, Нико ничто не грозит? – настойчиво расспрашивала врача Сара.

– Конечно. Теперь, найдя причину, мы начнем с ней бороться. Если быть точным, нужный препарат уже заказан. – Шлезингер скупо улыбнулся. – Думаю, вы можете не волноваться.

– Спасибо, доктор! – Сара в изнеможении прильнула к Алексу. Он поддержал ее.

– Благодарим вас, доктор, – с чувством повторил он.

Доктор Шлезингер склонил голову и добавил, прежде чем уйти:

– Но надеюсь, вы проследите за тем, чтобы подобное больше не повторилось. Если бы мы еще немного промедлили… Что ж, спокойной вам ночи.

Дверь за доктором Шлезингером закрылась, однако его слова «если бы мы еще немного промедлили» словно продолжали висеть в воздухе.