Сюзанна Маккарти - Просто любить
— Что?..
— Вы знаете, что он продолжает встречаться с Имоджен Ларссон?
— Я… Нет, не знала, но…
Фотограф протянул руку к Хлое, и Сэм запаниковала, решив, что это похитители.
— Не смейте! — закричала она, хватая коляску. — Убирайтесь! Я закричу!
— Мы всего лишь журналисты, мисс Дагган, — успокоил ее парень с микрофоном. — Мы выполняем задание. В прошлом году мистер Харпер очень близко общался с мисс Ларссон. Ходили слухи, что они собираются пожениться. Что вы можете сказать об этом?
— Они просто… друзья, — бросила она, стараясь развернуть коляску и заслоняя собой дочку. — Уходите, я не позволяла фотографировать Хлою.
— Хлоя? Красивое имя. Она прелестный ребенок. И очень похожа на папочку.
— Уходите! Вы нарушаете право частной собственности. Я сейчас вызову полицию.
Наконец ей удалось войти в дом. Захлопнув перед ними дверь, она в ужасе прижалась к ней спиной. Господи, да что же это такое? По крайней мере, не похитители… Но зачем им понадобилась фотография Хлои? И что они имели в виду?..
Сэм рассмеялась, догадавшись, в чем дело. Каким-то образом газетчикам удалось разузнать про Хлою, а едва увидев ее, они пришли к тому же очевидному — хотя и ошибочному — выводу, что и персонал больницы, где она родилась. Решили, что она — дочь Эйдана.
В последующие несколько дней ей было уже не до смеха. Всякий раз, пытаясь выйти из дома, она неизменно наталкивалась на вездесущую камеру, высматривавшую ее, словно Циклоп, то из-за калитки, то из кустов живой изгороди. С каждым днем газетчики становились все наглее, оскорбляя и насмехаясь над ней. Сэм понимала, что ее пытаются спровоцировать, и им это почти удавалось.
К тому времени, когда Эйдан вернулся из Нью-Йорка, Сэм была уже на пределе. А раз именно он втянул ее в эту историю, притащив с собой в Лондон, пусть сам и расхлебывает.
Она как раз уложила Хлою, когда в воротах показалась его машина… Приготовившись к бою, она зашагала навстречу. С порога заметив ее воинственное настроение, Эйдан удивленно поднял брови.
— Что случилось?
— Ничего страшного, — ядовито произнесла она. — Просто вот уже несколько дней я практически под домашним арестом.
— Почему? — нахмурился он. — В чем дело?
— Газетчики! Ты разве не заметил? Они там чуть ли не лагерь разбили. Какая-то воскресная газета — не помню точно. Хотели сфотографировать Хлою, а также узнать, что я думаю о твоих встречах с Имоджен Ларссон.
— Вот оно что! — рассмеялся он, поднимаясь по лестнице.
— Не понимаю, что тут смешного! Они решили, что я твоя подружка. Правда, при этом употребили другое слово. А еще обозвали меня жалкой простушкой, которая терпеливо сидит дома, пока ты… крутишь амуры со своей бывшей.
Эйдан развеселился еще больше.
— Это ты-то жалкая? Должно быть, разговор был совсем коротким, иначе ты бы размазала их по ступенькам.
— Возможно, но они сделали определенные выводы. Наверное, это было неизбежно. Не надо было нам с Хлоей сюда переезжать.
Эйдан безразлично пожал плечами.
— Папарацци. Не обращай на них внимания.
— Конечно, тебе легко, — обиженно возразила она. — Ведь ты привык, что твое имя постоянно мелькает в колонках сплетен, а я — нет.
— Послушай, если тебе это так мешает, я позвоню им и поставлю на место, — все так же равнодушно проговорил он. — Или попрошу кого-нибудь из моих служащих заняться ими. Но по опыту могу сказать, что лучше всего просто не обращать на них внимания. Очень скоро им это надоест, и они уймутся.
Спустившись в холл, Сэм принялась поправлять цветы в вазе.
— В любом случае я давно уже подумываю о том, чтобы как-то решить нашу проблему, — натянуто проговорила она. — Я… Мы с Хлоей ведь не собирались оставаться у тебя навсегда.
Эйдан резко обернулся, темные глаза сузились.
— Хочешь уехать? Только из-за парочки паршивых репортеров? Это смешно.
— Не только из-за них, — отвечала Сэм, стараясь, несмотря на волнение, говорить решительно. — Я уже давно об этом думаю.
— Но почему? — нетерпеливо воскликнул н. — Мне казалось, тебе здесь хорошо. По-моему, вы прекрасно ладите с мамой.
— Это точно. Она очень добра ко мне — даже слишком. Да и ты тоже. Без вашей помощи даже не знаю, как бы я справлялась и первые месяцы. Но теперь Хлоя уже окрепла, и, по-моему, нам пора начинать жить самостоятельно. Я могу найти работу…
— Какую?
— Не знаю. Может, займусь преподаванием. Но мне необходимо чем-то заняться. Я уже просто задыхаюсь.
— Тогда почему бы тебе не вспомнить о своих скульптурах? С тех пор как родилась Хлоя, ты еще ничего не сделала.
— Я знаю, но…
— Внизу есть комната, в которой ты могла бы работать, — не отступал Эйдан. — Я уже давно хочу показать ее тебе. Раньше там была кухня, но несколько лет назад мы вынесли мебель. Это что-то вроде полуподвала, но в ней есть большое окно с выходом в сад. Можем пойти посмотреть прямо сейчас, — и снова эта обаятельная улыбка, перед которой так трудно устоять.
— Ладно, — наконец уступила она, проклиная себя за слабость. Ей ведь предлагают только посмотреть, а это еще ничего не значит.
Он провел ее через гостиную к двери, располагавшейся под парадной лестницей. Сэм и раньше замечала ее, но думала, что там должно быть что-то вроде чулана. Несколько ступенек вели в просторную комнату с низким потолком и каменными стенами. Солнце проникало сюда сквозь плотно увитое плющом окно. Снаружи виднелась маленькая каменная терраса, чуть ниже уровня земли. Похоже, помещение давно уже превратилось в склад для сломанного садового инвентаря и ненужных цветочных горшков, среди которых буйствовал голубой барвинок.
— Как только освободим окно от плюща, здесь будет не так уж плохо, — уверенно проговорил Эйдан, открывая окно.
Сэм стояла посреди комнаты, тщетно стараясь прогнать возникшую в воображении картину солнечного вечера, который она могла бы коротать за работой, пока Хлоя будет играть в саду. На стене можно было бы навесить полки для материалов, устроить хорошее освещение…
— Да… довольно неплохо, — проговорила она, чувствуя, что готова сдаться на уговоры. — Возможно…
— Прекрасно. Значит, и незачем тебе уезжать.
— Ничего подобного, — возразила Сэм. — Все не так просто. Я не могу жить здесь всю жизнь, ведь предполагалось, что это будет на время.
— Неужели?
— Да. Хотя мы никогда этого и не обсуждали, но рано или поздно мне все равно придется уехать, ты должен это понять.
— Но я не могу понять, — холодно произнес он.
— Но… а как же газеты? — начала Сэм, озадаченная его упорством. — И дело не только в них. — Она сердито вскинула руки. — Скоро все начнут говорить то же самое, ведь вывод напрашивается сам собой. Твоим подругам, к примеру, все это наверняка кажется более чем странным.
