Екатерина Владимирова - Ее Величество Судьба
Девушка вздрогнула, ресницы ее медленно опустились, щеки вновь заалели.
Я тяжело выдохнул, не отводя глаз от ее лица.
Черт побери!! И почему меня так заводит ее румянец?!!
Катя долго молчала, а я наслаждался видом ее растерянности и замешательства.
Черт, я почувствовал себя садистом! Наслаждаюсь ее муками, как моральный урод!!
Но так приятно осознавать, что она зависит от меня. Именно она, а не какая-то другая! Естественно, она не сможет заплатить за обед. Одно только вино, которое она заказала — конечно же, специально — стоит больше, чем она сможет заработать, даже работая на трех работах без выходных. И это меня радовало так, как радует малыша новый велосипед, подаренный ему родителями на день рождения. Чертовски приятно осознавать, что такая гордая и самостоятельная барышня, как Катя, должна будет снизойти до того, что попросить меня о помощи… Ее невысказанная просьба уже ласкала мой слух.
Когда Катя подняла на меня глаза, я прочел в них то, что и должен был прочесть. Негодование и покорность судьбе. Стараясь не потерять своего достоинства, девушка произнесла:
— У меня нет… такой суммы. Тебе придется… заплатить за меня.
Брови взлетели вверх.
— Мне придется? — удивился я — С чего бы это — придется? Мы с тобой просто знакомые.
Лицо девушки помрачнело, глаза сузились, губы сжались. Она покосилась на дверь, потом перевела взгляд на меня и прошипела:
— Чего ты хочешь?!
Вот так раз!!! Мне дали полную свободу действий!!!
И чего же я хочу?! От нее? От Кати? Что я хочу от нее получить?
Я посмотрел на нее долгим пристальным взглядом. Светлые волосы обрамляли милое личико с покрасневшими щеками, что нервировало мою психику. Она смотрела на меня, прямо в глаза, немного неуверенно и смущенно, настороженно, очевидно, ожидая от меня всего, чего угодно, и совершенно не понимая, чего от меня можно ожидать. Но мне жутко нравилось ее смущение, ее опущенные вниз ресницы, носик, нервно подрагивающий, словно пытавшийся вдохнуть больше воздуха, ее слегка подрагивающая в нетерпении нижняя губка. Она словно всем своим видом привлекала меня, просила себя поцеловать.
И я не отвечал за то, что могу сдержаться и не выполнить ее молчаливую просьбу, не откликнуться на этот зов и не припасть к ее сладким манящим губам в поцелуе.
Но что же я хочу от нее? Что хочет она от меня услышать? Что я хочу услышать от нее?!
Есть лишь одно, что я хочу знать.
Я заглянул ей в глаза, в эти зеленые глубины, в которых можно было раствориться без остатка. И черт возьми, я кажется, начинал теряться!!
Маленькая невинная девочка, которая строит из себя чистое небесное создание? Или лишь создает видимость того, что она ангел?!
Почему она делает вид, что не хочет иметь со мной никаких дел? Почему притворяется? Почему выставляет себя этакой недотрогой и нос воротит от меня?!
Я пытался найти ответ в ее глазах цвета зелени. Ведь говорят, что глаза — это зеркало души…
Я смотрел на нее очень пристально, видел каждую искорку в темных зрачках, внимательно следил за тем, как одна эмоция сменяется другой. Как неудовольствие сменяется нетерпением, затем еще чем-то, мне непонятным. Я смотрел и смотрел, пытаясь понять, осмыслить, уловить что-то. Я знал, я чувствовал, что что-то упустил, но не мог понять, что именно. Что-то навсегда оставалось для меня тайной.
Катя… Она загадка для меня.
И что я могу увидеть в ее душе? Что могу предположить по ее алым щекам? Что могу прочитать по ее глазам? Что, из всего того, что я вижу и читаю в них сейчас, мне неизвестно?! Мне известно очень многое. Или мне так кажется? Я думаю, что знаю все о ней, этой девушке, единственным желанием которой, по ее же собственным словам, было желание избавиться от меня!! От меня, черт возьми!!
Я просто не могу поверить этому. Как такое может быть?! Это невозможно!
Катя или говорит правду, или же она очень хорошая актриса.
Я запутался. Сейчас, глядя на то, с каким нетерпением она ожидает моего ответа, как горят ее глаза, сжигая меня своим огнем, как она судорожно сжимает пальцами салфетку, я понял это окончательно.
Она так трогательно, так мило краснеет… Ресницы так нежно касаются щек, когда она отводит взгляд, чтобы не встречаться со мной глазами…
Я не могу отпустить ее. Сейчас — не могу. Она затронула какие-то струны моей души, заставила задуматься о том, что всегда являлось для меня обычным и приемлемым. Она вынудила меня задуматься над тем, что всегда было для меня негласным законом, тем, чему я никогда не противился, что принимал, как должное.
Сейчас, за какие-то считанные минуты, я понял, что она — не такая, как все. Ей не нужны бриллианты. Ей не нужны меха, квартиры и счеты в швейцарских банках.
Она хочет лишь, чтобы я отпустил ее.
Но я не могу этого сделать.
Именно сейчас, когда понял, что все, что раньше составляло неотъемлемую часть моей жизни, оказалось фальшью, ложью, завуалированной за правду, я не мог позволить ей уйти.
Я должен удержать ее!
Почему? Зачем? Я не знал, не понимал, голова раскалывалась от этого… Все во мне противилось этим переменам и изменениям. Но что-то и упорно кричало о том, что я не имею права ее потерять. Просто не имею права!!
Поэтому на ее вопрос, я просто тихо прошептал:
— Останься.
Катя вздрогнула. Удивление в ее глазах сменилось диким изумлением.
Я не знал и даже не мог догадываться, о чем она думала, но вероятно, такого поворота она не ожидала.
Черт, да я и сам от себя подобного не ожидал!! Что уж говорить о ней!
Она, вероятно, решила, что я предложу ей прыгнуть ко мне в постель!!
Я уставился на нее.
Естественно, она так подумала!! Черт, а что еще она могла подумать после того, как я повел себя, как идиот?! Это надо же — ляпнуть такое! Я сам-то себе поверил, а Катя и подавно! Почему, черт побери, я не могу иногда просто заткнуться и промолчать?!!
Ответ, как ни странно, прост. Потому что я не привык ничего просить. Не привык к тому, что девушки пытаются сбежать от меня и весь вечер думают не о том, как им приятно находиться со мной рядом, а том, как бы поскорее унести от меня ноги!! Не привык я к тому, чтобы просить о взаимности…
Я скривился и чертыхнулся про себя. О взаимности?!! О какой к черту взаимности?!!! Я же ничего не испытываю к ней! Я ее и знаю-то без года неделю. Что я могу к ней испытывать?! Ни-че-го… Или все же что-то есть?
Я смотрел на нее, словно стараясь по ее лицу прочесть все ответы на свои вопросы.
Темные ресницы вздрогнули, вспорхнули, глаза широко раскрылись, брови подскочили к корням волос, а губы приоткрылись, сложившись в букву «о». Хотя ни звука из них не вырвалось, я чувствовал, что Катя хочет сказать мне много чего интересного! В частности: какого лешего я творю?! Какие невиданные процессы происходят в моей голове, что я говорю ТАКИЕ вещи?!
