Париж от A до Z - Мари Секстон
Я рассмеялся и обнял его покрепче.
– Как и ты.
Прежде, чем Анжело успел мне ответить, лифт, звякнув, объявил о прибытии на наш этаж, и я его отпустил. Следуя за ним к нашему номеру, я всю дорогу думал о том, как сильно мне хочется обнять его, поцеловать, заняться с ним любовью. Я хотел раствориться в своем благоговении перед ним и забыть все, что произошло после сегодняшнего утра. Но когда мы зашли в номер, он воспротивился моим попыткам притянуть его ближе.
– Зак, потом, – сказал он, увернувшись. Потом отошел в другой конец комнаты и с испуганными глазами повернулся ко мне. – Сначала мне надо кое о чем поговорить с тобой.
Я вздохнул и, хотя мне очень хотелось посрывать с него всю одежду, приказал себе потерпеть.
– Расскажешь, о чем вы там спорили с Джоном?
– Мы не спорили, – сказал он. – Ну, не совсем… – Он замялся, явно выбирая слова. И в итоге выбрал такие: – Мне надо сказать тебе одну вещь.
– Хорошо.
Следующая фраза стоила ему немалых усилий.
– Сегодня произошло кое-что важное.
– С Коулом? – спросил я, задавшись вопросом, уж не вышло ли так, что они каким-то образом очутились в постели – хотя Джон при разговоре с Анжело выглядел всего лишь растерянным и смущенным, а не разъяренным, каким он бы стал, если бы Коул ему изменил.
– Нет, не с Коулом. Я имею в виду, в часовне.
– Ты обрел Бога? – пошутил я, улыбаясь, но он не улыбнулся в ответ.
– Не знаю, Бога ли, – сказал он, – но что-то точно обрел.
И только тогда я понял, насколько он был серьезен. Анжело было нелегко открываться – даже передо мной. И сам факт, что он пытался что-то до меня донести, говорил о важности его слов. Я отодвинул мысли о том, чтобы раздеть его, в сторону. Сел и сказал:
– Я слушаю.
– Зак, Сент-Шапель изумительна.
– Да, я слышал.
– Ты знал, что ее называют шкатулкой с драгоценностями?
– Нет.
Он кивнул. Его взгляд, пока он вспоминал, стал расфокусированным.
– Именно так я и ощутил себя, Зак. Как в шкатулке с драгоценностями. Или в волшебном замке. – Покраснев, он коротко взглянул на меня, проверяя, не засмеялся ли я, и, увидев, что нет, снова заговорил, уже намного уверенней. – Снаружи этого и не скажешь, но внутри она оказалась невероятной. Там словно вовсе не было стен. Одни витражи. Она выглядела словно сплетенной из кружева.
– Коул сказал, что когда ты увидишь ее, то удивишься, на чем вообще она держится.
Он кивнул.
– Он прав. Даже не верится, что ее построили люди.
– Так что произошло?
– Я стоял там и разглядывал окна. Коул где-то ходил, общался с типом, который делал для нас экскурсию. Народу было еще немного. И вдруг мне показалось, что там есть только я. – Он резко умолк и посмотрел на меня. В его глазах светился восторг и благоговение. – Только я, Зак, – повторил он.
Момент определенно был ключевым, и все же я не уловил его смысл.
– Я не понимаю тебя, – признался я.
– Я был единственной вещью в той шкатулке с драгоценностями.
Я не ожидал услышать в его голосе дрожь. Не потому, что он никогда не плакал. Напротив, он не раз проливал в моем присутствии слезы, и стыдился их, каждый раз. Он считал слезы слабостью. Он всю свою жизнь держал эмоции под контролем и не позволял никому их увидеть. С остальными людьми инстинкт заставил бы его броситься в нападение, или отшутиться, или просто уйти. Будь в номере кто-то еще, он совладал бы с эмоциями. Но со мной он уже давно, сам того не желая, отбросил всякую осторожность и едва ли у него получилось бы восстановить ее заново. Когда мы были вдвоем, он не мог остановить поток своих чувств. И тем не менее его поведение подсказало мне, что произошедшее в Сент-Шапели – чем бы оно ни было, – затронуло его до крайности глубоко.
– Продолжай, – сказал я.
– Зак, я знаю, что со мной нелегко.
Резкая смена темы застала меня врасплох.
– Что ты имеешь в виду?
– Я недостаточно хорош для тебя. И никогда не был хорош.
– Это неправда.
– Правда. Я всегда это знал. С самого первого дня. Со мной можно рехнуться. И я столько времени держу тебя на расстоянии.
– Уже не на таком большом, – сказал я. – И я всегда тебя понимал.
– Это несправедливо по отношению к тебе, Зак, – проговорил он, глядя в пол. – И должно закончиться.
Закончиться? Мое сердце гулко заколотилось.
– Анж, о чем ты?
– Пора мне перестать притворяться.
Хорошо, что я сидел, потому что у меня вдруг отказали ноги. Все былые сомнения насчет его занятий онлайн разом затопили меня, не давая дышать и утягивая на дно.
– Анжело, – хрипло выдавил я, – ты жутко меня пугаешь.
– Я собираюсь прекратить так с тобой поступать, – сказал он.
У меня тряслись руки, и я никак не мог заставить свой голос работать.
– Ты что, бросаешь меня? – наконец спросил я, хоть и боялся услышать ответ.
Его голова дернулась вверх, а глаза стали огромными и изумленными.
– Нет!
В мгновение ока волна отступила, и я снова обрел способность дышать. Сделав глубокий глоток воздуха, я призвал свое сердце перестать колотиться так часто.
– Зак, с чего вообще это пришло тебе в голову? – спросил он.
– Ты сказал, это должно закончиться, – ответил я, чуть ли не смеясь от облегчения.
– Я не имел в виду нас!
– Господи, Анж, по твоей милости меня сейчас хватит инфаркт! – Он встревоженно уставился на меня, и я махнул рукой. – Продолжай. Я уверен, что паника скоро утихнет, – попытался я пошутить, но шутка не получилась. Он по-прежнему выглядел озабоченным, и ему потребовалась минута на то, чтобы снова заговорить.
– В общем, – наконец сказал он, – я хочу сказать, что после Вегаса стал переживать, что не заслуживаю тебя…
– Анжело, ты…
– Зак! – рявкнул он. – Дай мне закончить!
Мне стоило колоссальных усилий не возразить, однако я сделал глубокий вдох и все-таки умудрился сказать:
