Снежинка для шейха. Украденная дочь - Роза Александрия
Я киваю, молча слушая дальше.
— Однажды ее увидел Карим и забрал к себе во дворец наложницей. Я была не в себе от радости! Действительно, женщинам в нашей стране редко так везет!
Я сомневалась, что это и есть везение, но не стала перебивать Халиду.
— Я лично собирала ее во дворец, видела, как она светится от счастья! Ведь повелитель ей тоже очень приглянулся! Она пробыла здесь всего полгода, а потом забеременела.
— Ох… — выдыхаю я шокированно.
— Но случилось несчастье… — со слезами в голосе произносит Халида, а я вся сжимаюсь от страха.
— Что же произошло? — приподнимаюсь я, догадываясь, о ком идет речь. Однажды я уже слышала о еще одной «русской», с которой что-то случилось. Меня часто сравнивали с ней. Особенно Назифа…
— Ее отравили. Девочку мою, Катеньку, отравили. Точно как тебя… Только ее организм не справился. Она и ребенок погибли, не приходя в сознание.
Глава 15
Глава 15
— Как? Кто? — выдаю я вопросы, но Халида только хмурится.
— Я не знаю…
— Карим? — ужасом в голосе спрашиваю я.
— Нет, это точно не он. Карим хотел наследника. Он мечтал о нем! И Катя была ему дорога! — заверяет женщина, а у меня отлегает от сердца.
— Для этого ты здесь? Отомстить?
— Да, но для начала я хочу узнать, кто именно отравил мою девочку! Уверена, это кто-то из гарема. Тот, кто отравил тебя! — шепчет женщина, отводя взгляд.
Я хмурюсь, чувствуя, как больно Халиде. Она так похожа на мою маму…
— Я помогу тебе! — вскидываю взгляд на нее.
— Что? Правда?
— Да! Я попробую узнать все, что смогу! Карим должен что-то знать!
— Ох, Снежана… — выдыхает Халида. — Благодарю… Благодарю тебя! Да храни тебя господь…
— Что? — удивляюсь я. — Вы православная?! Но вы же…
— Да, и моя Катенька тоже была православной. Вот…
Халида достает маленький крестик, который был надежно спрятан на груди под глухим воротом, и я удивляюсь еще больше. Он так похож на мой…
Пальцы тянутся к моему крестику, и, когда я нащупываю его, в памяти всплывает картина: Карим на яхте долго рассматривает мой крестик, думая о чем-то…
Теперь я понимаю, он вспомнил Катю.
— Хорошо, я пойду! Ты еще очень слаба, набирайся сил!
Я киваю, а Халида уходит, оставляя меня со своими мыслями наедине.
Теперь я могу точно сказать: эта женщина здесь не для того, чтобы убить меня, нет. Она хочет узнать тайну смерти своей дочери. Я помогу ей и точно знаю, что она поможет мне сбежать.
Сама не замечаю, как засыпаю. Все же усталость берет свое, а головная боль не прекращается. Наверное, я долго еще буду это терпеть, раз отравление было действительно сильным.
Открыв глаза, я вижу, что за окном почти ночь. Проворочавшись в постели еще полчаса, я понимаю, что уже не засну.
Аккуратно встаю, чувствую небольшое головокружение, и накидываю на себя платье.
Желание увидеть Карима и поговорить с ним становится непреодолимым. Я выглядываю в коридор и, не заметив там никого, тихонько выскальзываю из комнаты.
В темном коридоре немного прохладно, а может, это меня все еще знобит, но мелкая дрожь то и дело сотрясает мое тело.
Направляясь к комнатам Карима, я вдруг ловлю себя на мысли, что мне страшно. Ведь тот, кто хотел меня убить, все еще во дворце, а значит, прямо сейчас может появиться и закончить начатое…
— Снежана! — слышу за спиной женский голос и подскакиваю, резко обернувшись.
— Назифа? Что ты здесь делаешь? — дрожащим голосом спрашиваю я.
— Иду к Кариму, конечно! А вот что ты здесь делаешь – вот это вопрос! — ядовито выплевывает она.
— Я… хотела поговорить с ним!
— Ночью? Разве ты не знаешь, что каждую ночь после того, как ты… занемогла, я проводила в его спальне? — Легкая победная улыбка трогает губы девушки, а я замираю.
Острая боль пронзает сердце. Значит, пока я боролась со смертью, Карим развлекался…
Нет, я знаю, что у него целый гарем не для того, чтобы они ему песни пели. Но почему так больно…
— Нет, не знала… — растерянно тяну я.
— Ну теперь знаешь! — фыркает Назифа, отталкивая меня с дороги. Я отлетаю в сторону, еле устояв на ногах. — Пропусти! И не вздумай соваться к Кариму! Ты — никто!
Девушка задирает подбородок и уходит, а я всхлипываю, смотря ей вслед.
Да, я должна убегать отсюда как можно быстрее. Ведь если меня не убьют, то просто используют и выкинут при первой возможности.
Вернувшись в свою комнату, я плачу долго и надрывно.
Да, я влюбилась. Не хотела, но влюбилась. А Карим – житель своей страны. Здесь это нормально — заводить целые гаремы и менять женщин как перчатки.
Под утро я все же засыпаю, пока меня не будит стук в дверь.
— Снежана? — заходит в комнату Карим.
Я подскакиваю, прикрываясь одеялом, и смотрю на мужчину из-подо лба.
— Здравствуй!
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спрашивает он, усаживаясь рядом. Карим хочет взять меня за руку, но я прячу ее под одеяло.
— Все хорошо, спасибо!
Он удивленно вскидывает брови, но молчит.
— Зашел сказать, что разобрался с тем, кто хотел тебя отравить!
— Да? — подскакиваю я. — И кто же это был?
Я с интересом смотрю на Карима, даже забыв про обиду.
— Неважно! Ты в безопасности – это главное!
— Ну да… — вздыхаю я.
Так он мне и сказал все, размечталась. Я же для него никто.
— Вижу, тебе действительно намного лучше, — замечает Карим, вставая с кровати. — Тогда жду тебя сегодня у себя. Надо много о чем поговорить…
Я поднимаюсь и не удерживаюсь от вопроса:
— А как же Назифа?
Карим резко оборачивается и прищуривается.
— А при чем тут Назифа?
— Ну, разве не она развлекала тебя, пока я лежала здесь при смерти?!
Карим удивленно смотрит на меня, а потом широко улыбается.
— А ты, оказывается, не ледяная королева, в тебе, Снежана, полно огня! До встречи!
Он уходит, а я задыхаюсь от возмущения.
Надо же, как только увидел, что я на ногах, так сразу в постель зовет.
Да, Карим сказал, что хочет поговорить, но разве это не предлог?
А я не пойду никуда! Вот и все! Пусть продолжает развлекаться с Назифой!
Плюхаюсь обратно на кровать и укрываюсь с головой одеялом, желая спрятаться от всего мира.
Решено! Как только я выясню, что случилось с Катей, сразу же отсюда убегу!
***
Я специально не пошла в купальни, не принимала помощь одалисок в сборах. Сославшись на плохое самочувствие, до вечера я провалялась в кровати.
Пусть Карим не думает, что я
