Элис Маккинли - ПОЭЗИЯ СТРАСТИ

Через минуту он вернулся с бинтами и йодом в руках.

— Садись.

Ирен не стала сопротивляться. Какой смысл, ведь она и сама бы сделала то же самое. А раз уж Жанлен заметил, пускай возится.

— Надо салфетку отмочить, — сказал он. — Прилипла. Неужели сразу нельзя было попросить бинт. Что вы все как сговорились: одного дома не удержишь, другая пренебрегает самыми элементарными правилами безопасности.

Ирен пожала плечами.

— Да я просто забыла о ней. Ты был в душе, хотела попросить, когда выйдешь, ну и как-то…

Жанлен, подставив ее кисть под теплую воду, аккуратно отклеивал размокшую салфетку. Он стоял так близко, что Ирен чувствовала тепло его тела. Сердце ее отчаянно билось. Он рядом. Одно движение — и можно приникнуть к его губам, можно ощутить сильные руки на своих плечах, прижаться к нему всем телом. Ирен едва сдержала порыв. Пришлось даже отступить на шаг назад.

Жанлен по-своему интерпретировал это движение. До чего же ей опостылела мужская близость, что и в столь безобидной ситуации она старается отстраниться! Как верно вчера он поступил, не позволив себе овладеть ею. Кажется, этому поступку он обязан сегодняшней перемене в Ирен. А между тем ведь сам поступок не снял проблемы. Жанлен чувствовал, что страсть переполняет его. Нет, это не животная похоть.

Это скорее желание слиться с любимым человеком, подарить ему, а точнее ей, минуты высшего блаженства. А ведь он всего-навсего обрабатывает рану. Но сам факт, что он держит руку Ирен, приводил его в экстаз. Может, она инстинктивно уловила это и потому отступила.

Надо отвлечься разговором, а то так и с ума сойти недолго.

— Это как нужно было держать нож, чтобы полкисти себе чуть не откромсать?

— Я резала луковицу на ладони. Всегда так режу. Знаю, что опасно, но просто с детства так режу. Удобнее, чем на доске.

— Тоже выдумала! А рук не жалко. Между прочим, шрам останется.

— Ай, — она махнула свободной рукой. — Мало ли что до этого было?

И правда. Присмотревшись к кисти, Жанлен действительно различил множество мелких шрамиков, какие обычно в изобилии на руках поваров, которые всю жизнь что-то режут. А ведь Ирен с самого детства выполняла обязанности кухарки. Неудивительно.

— Это не повод добавлять новые, — возразил Жанлен. Он чувствовал, что разговор мало поможет, нужно отойти подальше, тогда, глядишь, будет легче с собой справиться.

Спас ситуацию Жак. Он ввалился в квартиру совершенно промокший, и не сорваться на него было просто невозможно. Жанлен не стал сдерживать своих порывов.

— Только не ори на меня. Сам разберусь. Во-первых, меня уже выписали, а во-вторых, я сейчас согреюсь — и все пройдет. Точнее, ничего не будет. — И в этот момент из его груди вырвался сильный, клокочущий кашель.

— Не будет! — взревел Жанлен.

— Я сам! — Жак предостерегающе выставил руку вперед. — Я сам пойду в душ. А то это уже становится семейной традицией запихивать меня туда. Я сам. Без рук. Между прочим, я мог бы во избежание последствий поехать домой. Но решил героически выдержать твои упреки. На которые ты, кстати, не имеешь права. Позволь напомнить, что мы ровесники.

— Это я-то не имею? — съязвил Жанлен. — Я одной рукой скручу тебя так, что не будешь знать, с какого конца начать выворачиваться. Так что рот закрой и делай, что сказано.

— Не демонстрируй своего физического превосходства. Это неприлично, А перед девушкой еще и вульгарно. — Он улыбнулся Ирен, которая все это время молча наблюдала за перебранкой братьев. — Здравствуйте, меня зовут Жак. — И он протянул руку.

Она с удовольствием пожала ее.

— Очень приятно, а я Ирен.

И оба в один голос произнесли:

— Я в курсе.

И рассмеялись. После этого милого знакомства Жак согласился-таки пойти в душ.

Теперь можно наконец вернуться к обработке раны, которая теперь уже не вызывала такого всплеска эмоций ни в нем самом, ни в Ирен.

Жак действительно спас ситуацию, и в душе оба были ему благодарны.

Остаток дня прошел очень мило. От прогулки отказались, поскольку у Жака к вечеру поднялась температура. Жанлен кричал, брат шутил и храбрился, но уже и сам был не рад, что не послушался умного совета. Ирен буквально задыхалась от хохота, работала своеобразным буфером между ними и пыталась успокоить одного и лечить другого.

К одиннадцати часам Жак вроде бы почувствовал себя лучше, Жанлен выдохся и уже не находил новых слов для брани. Поужинали и определились с дальнейшим планом действий.

Жак торжественно обязался завтра же посетить врача. Тем и кончилось. Ему выделили ту спальню, где вчера только ночевала Ирен, а она перешла в комнату Жанлена. Хозяин дома расположился на диване в гостиной среди своих фотографий.

Погас свет. Все стихло. Но спокойно спал, как это ни парадоксально, только Жак.

Жанлен пытался бороться с собой сначала чтением, потом ритуальным действием закрывания всех дверей, которые отделяли его от Ирен, а потом закрыл голову подушкой. Но ничего не помогало.

Ирен было проще в этом вопросе. Как и всегда, впрочем. Где-то внутри метался страх. А вдруг отвергнет? Но она бесшумно поднялась с кровати и пошла в гостиную. Будь что будет.

Жанлена не видно было из-под постельного белья. Зарылся, как медведь на зимовке.

Ирен подняла аккуратно подушку: не спит ли? Ну конечно! Спать он будет. На нее в лунном свете уставились измученные преступным желанием глаза.

— Сегодня все будет иначе, — сказала Ирен, скидывая халат с плеч. — Сегодня я сама.

Жанлен на этот раз не стал вдаваться в философские изыскания и просто притянул ее к себе. Какое блаженство! Какое счастье обхватить это обнаженный тонкий стан, почувствовать, как трепещет белоснежное тело, готовое отдаться в твою власть. Ирен забралась под одеяло, и мягкая бархатистая кожа прикоснулась к его — загрубевшей, шероховатой. Как приятно было ощущать напряжение стальных мышц, силу рук!

Впервые в жизни Ирен блаженствовала, находясь в объятиях мужчины. Одеяло сползло, но им не было холодно. Тела пылали жаром, горели, наслаждаясь друг другом, словно два цветка, которые сплели свои стебли.

Ирен застонала от захлестнувшего ее порыва страсти, Жанлен поспешил поцеловать ее.

— Разбудим этого прохиндея.

Но им уже было все равно. Пусть хоть весь мир придет сюда созерцать их счастье. Счастье, доступное телам только при условии душевного резонанса. Теперь Ирен поняла, что имели в виду ее подруги, поняла даже больше их. Ведь ни одна не испытывала подобного в постели с таким мужчиной, ни одна! Жанлен! Он поистине стал для нее первым. Все, что было до этого, — не в счет.