Кей Торп - Успех

Поблизости была дверь. Она не была приоткрыта, как двери других комнат, и манила возможностью отдохнуть от шума и табачного дыма, наполнявших помещения. Керри секунду поколебалась, потом быстро огляделась, не смотрит ли кто-нибудь в ее сторону, взялась за дверную ручку и повернула ее. За дверью было темно. Понадобилось всего лишь мгновение, чтобы скользнуть внутрь и тихо закрыть за собой дверь. Потом она нащупала выключатель на стене.

Комната была маленькая, и по сравнению с остальной квартирой обставлена сравнительно просто. У окна стоял письменный стол, ряды полок от пола до потолка были переполнены книгами, пара глубоких кожаных кресел стояли друг против друга на выцветшем индийском ковре. Это была комната мужчины, без всяких украшений и безделушек, комната, в которую почти не проникал шум вечеринки. Святая святых Райана, куда он мог удаляться от мира, когда чувствовал в этом потребность. Керри могла себе представить, как он удобно разваливается в одном из кресел с открытой книгой на коленях и чуть наклоняет голову, следя за строкой.

Виновато, зная, что не имеет права здесь находиться, но не в силах остановиться, девушка подошла к столу. На нем лежал большой альбом в кожаном переплете, с толстыми страницами, почему-то показавшийся ей знакомым. Она протянула руку и открыла его, зная, что там окажется, прежде чем увидела газетные вырезки, аккуратно наклеенные на первую блекло-голубую страницу. Даже Райан подвластен тщеславию и хранит свидетельства своих успехов за все эти годы! А почему бы и нет? Его карьера, несомненно, заслуживает этого.

Взяв альбом, Керри устроилась в одном из кресел и начала читать. Первая вырезка была датирована октябрем 1959 и опубликована в «Манчестер Гардиан». Она относилась к постановке пьесы Голдсмита «Ночь ошибок, или уничижение паче гордости», которая, похоже, была встречена очень доброжелательно. В середине статьи критик высоко отзывался об интерпретации роли Тони Лампкина, предложенной новичком Райаном Максвеллом, и предсказывал молодому человеку блестящее будущее.

Листая страницы, Керри потеряла счет времени. Перед глазами ее вставали образы: Райан в ролях Константина в «Чайке», Дорикура в пьесе старинного английского драматурга Фаркера «Хитрый план щеголей», Армадо в шекспировской «Бесплодных усилиях любви»… Такие разные роли – и все они получили высокие оценки. Каким гигантским талантом обладал этот человек! Какой огромный опыт он приобрел за эти годы!

1966 год – он сыграл Гамлета. Вырезки занимали три страницы: «великолепная игра»… «поворотная интерпретация роли, чуткая и мужественная»… «блестяще многогранный талант»… Керри мысленно вернулась на четыре года назад, когда, сидя на галерке, она поднялась вместе со всем залом, чтобы выразить свое преклонение перед одинокой фигурой, стоящей внизу у занавеса. Если бы кто-то сказал ей тогда, что придет день, и она окажется на сцене вместе с человеком, которому так бурно аплодирует, она бы только посмеялась. А уж чтобы сидеть вот так в его доме…

* * *

Бесцеремонный звонок телефона заставил ее, вздрогнув, проснуться. Ничего не понимая, она уставилась на аппарат, стоящий на письменном столе, пытаясь стряхнуть с себя сонный дурман.

Она была не у себя в квартире, как ей показалось, когда она только открыла глаза. Это был кабинет Райана, и Керри не имела права в нем находиться.

Пока она с трудом поднималась на ноги, звонок оборвался, как будто кто-то поднял трубку другого аппарата. Альбом с вырезками упал на пол. Нагнувшись, чтобы поднять его, Керри внезапно поняла, что в квартире царит полная тишина. Должно быть, она задремала под приглушенный гул голосов в соседних комнатах, сейчас же он стих. У нее не было часов, не было их и в кабинете. Не могла же она проспать долго?

Керри поспешно прошла к окну и чуть раздвинула тяжелые шторы. На улице по-прежнему было абсолютно темно, но это мало о чем говорило, так как рассветало только в седьмом часу. Становилось все более очевидным, что вечер закончился, возможно, уже много часов назад. В квартире не осталось никого, кроме нее и Райана, если только он был один. Могла ли она выскользнуть отсюда, не потревожив его? Входная дверь находилась по другую сторону гостиной, а она не решится зажечь свет. Но ей придется попытаться уйти. При данных обстоятельствах другого выхода не было.

Как девушка и ожидала, в гостиной было темно. С крайней осторожностью Керри пошла по полу, покрытому упругим ковром, стараясь представить расположение мебели. На полпути к двери она вспомнила, что ее пальто и сумочка находятся в пустой спальне, и резко остановилась. Что же теперь делать?

Поразмыслив мгновение, она признала, что ей остается только одно – пойти и взять их. Нельзя идти по улицам и искать такси в том, что на ней надето: она замерзнет до смерти. И, кроме того, для такси нужны деньги.

Неохотно она направилась обратно и, увидев узенькую полоску света под дверью комнаты рядом с кабинетом, застыла на месте. Это была главная спальня – спальня Райана. Был ли зажжен свет, когда она вышла из кабинета? Она не знала, так как не смотрела в ту сторону, а свет был не настолько ярким, чтобы привлечь ее внимание.

Где-то на другой стороне комнаты послышалось слабое звякание: такой звук издает телефонный аппарат, когда кто-то вешает трубку параллельного аппарата. Следом за этим явственно послышалось, что за дверью, где горит свет, ходят.

Забыв о пальто, Керри повернулась, чтобы бежать, но сильно ударилась коленкой о что-то гладкое и твердое и безуспешно попыталась поймать лампу, которая, как она раньше видела, стояла в центре круглого невысокого столика.

В тишине квартиры звук падения лампы раздался необычайно громко. В следующую секунду дверь спальни распахнулась, и вспыхнул верхний свет. Райан стоял, держась одной рукой за выключатель, другая его рука сжимала черный шелковый халат, который он, видимо, собирался надеть. На нем были черные шелковые пижамные штаны и кожаные шлепанцы. На фоне более мягкого света, лившегося из комнаты за его спиной, он выглядел сильным и опасным. Керри невольно отступила на шаг, наткнувшись при этом на ручку кушетки.

– Боже праведный! – начал он ошеломленно. – Вы были здесь всю ночь?

Откуда-то Керри нашла силы ответить:

– Боюсь, что я заснула.

– Вот как? – Райан оперся одной рукой на косяк, перенеся на него вес тела, медленно изучая ее растрепанные волосы и смявшееся платье. – Могу ли я осведомиться, где вы спали?

Конечно, этого вопроса следовало ожидать.

– В вашем кабинете, – сказала она. – Мне очень стыдно, я знаю, что не имела права туда заходить, но я искала… я хотела…

– Немного отдохнуть от всего этого? – помог он ей, когда Керри остановилась, подбирая слова. – Что, вечер был вам так скучен?