Кэтрин Гарбера - Мой чемпион

С шикарным букетом лилий в одной руке и небольшим пакетом с изысканным женским бельем — в другой, Скотт ожидал прибытия лифта в уединенном холле. Он послал в номер Рейн приглашение на ужин. Скотт понятия не имел, поднимется ли она в номер, но Хайден и Дикон пообещали проследить за ней по мониторам слежения.

Зазвонил мобильный.

— Риверс слушает.

— Это Хайден. Она идет.

— Спасибо, — ответил Скотт и отключился. Двери лифта открылись, и Рейн, выходя, устало посмотрела на него.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел объясниться. — Он передал ей цветы. — Поужинаешь со мной сегодня?

Скотт заказал блюда итальянской кухни, потому что знал, что Рейн обожает ее. У Хайдена и Дикона был самый лучший повар в Неваде, и Скотт заказал блюда прямо в созданный им рай.

К этой роли он подготовился очень тщательно. По его опыту каждая женщина хочет мужчину обходительного и сексуального, как Джеймс Бонд, интеллигентного и остроумного, как Роберт Редфорд, надежного и смелого, как Майкл Китон.

Скотт подвел Рейн к столу, покрытому атласной скатертью, где горели зажженные свечи и искрились бокалы. Он отодвинул для нее стул; прежде чем сесть, наполнил два бокала шампанским и глубоко вздохнул. В этот момент он не мог вспомнить ни одной разученной им роли. Скотт нервно нащупал под стулом коробочку с кольцом, которую заранее прикрепил туда с помощью скотча, и переложил ее в карман.

Старинное кольцо из платины принадлежало его прабабушке. Отец с радостью передал его Скотту, потому что им очень понравилась Рейн, и старик надеялся, что теперь его сын остепенится. Только бы она приняла это кольцо, думал Скотт. Скорее всего, Рейн откажется. Она не принимает скоропалительных решений, не взвесив все «за» и «против».

Наконец Скотт собрался с духом и произнес:

— Рейн, прежде всего я прошу прощения за то, что не оградил тебя от фотографов. И за то, что серьезно не воспринимал угрозу потерять работу.

— Не только ты один во всем виноват, — осторожно произнесла Рейн, не поднимая на него глаз.

Это было больно. Неужели он убил в ней все чувства, которые она питала к нему?

Скотт откашлялся и поднял свой бокал с шампанским. Рейн тоже подняла свой. Они оба сделали по глотку. Рейн сделала движение, чтобы поставить свой бокал, и Скотт понял, что настал нужный момент.

Он встал, зацепив стол. На лице у Рейн отразилось удивление. Скотт приготовился сыграть одну из приготовленных сегодня ночью ролей, но голова была пуста.

— Скотт?

Он обошел вокруг стола и опустился перед ней на одно колено. У него неожиданно вспотели руки. Черт, он никогда не потел, даже когда в двенадцать лет дебютировал на Бродвее. Он вытер ладони о брюки.

— Я хочу кое-что… сказать. Те недели, которые мы провели вместе, были лучшими в моей жизни. У меня всегда была насыщенная жизнь, я не отрицаю этого, но ты добавила в нее красок. Я знаю, что все испортил, но надеюсь, что мы помиримся.

Рейн наклонила голову, чтобы посмотреть на него. Скотт представил ее такой, какой хотел увидеть: губы, словно припухшие от его поцелуев, влажные, широко раскрытые глаза, порозовевшая кожа. Он снова хотел любить се.

Ему хотелось послать к черту всю эту романтику и отвести ее к себе в номер. Он хотел заняться с ней любовью и, когда она устанет от его ласк, надеть ей на палец кольцо и сделать ее своей навсегда.

— Скотт, с тобой все в порядке?

Скотт очнулся от своих мыслей.

— Я просто пытаюсь сказать, что ты дала мне что-то такое, чего я никогда не мог найти с другими. С тобой мне не нужно все время играть, как на сцене. С тобой я научился быть самим собой. И мне понравилось…

— Ты думаешь, что это дала тебе я, но все это уже было в тебе. Ты очень щедрый человек и преданный друг.

В ее словах была искренность.

— Нет, Рейн, это все благодаря тебе. Ты позволила мне почувствовать себя комфортно в своей собственной шкуре. Разбудила во мне желание стать лучше, чем я был когда-либо.

— Ну что ж, то же самое ты сделал для меня, Скотт. Я думаю, что и дальше держала бы всех мужчин на расстоянии, если бы ты не проложил ко мне путь.

— Просто ты ждала своего принца. Тебе повезло, что ты встретила меня. Хотя, нет, правильнее сказать, мне повезло, что я встретил тебя. Мне, правда, повезло, Рейн. Теперь у меня появилась цель в жизни.

Рейн закусила губу.

— Если ты скажешь, что я довела тебя до совершенства, я за себя не отвечаю.

— Черт тебя побери! Я пытаюсь сказать тебе кое-что важное.

— Тогда прекрати играть. Просто скажи то, что ты хочешь. Зачем я здесь? Чтобы ты мог загладить свою вину, прежде чем рвануть к следующему увлекательному месту действия?

Скотт опустился перед ней уже на оба колена.

— Нет, дорогая. Никогда. Я хочу сказать тебе, что…

Он не мог громко произнести эти слова.

— Что, Скотт?

— Я люблю тебя, — наконец произнес он.

Глаза Рейн распахнулись от удивления.

— Скотт, я не знаю, что…

— Я еще не закончил. Выходи за меня замуж. — Рейн с трудом сглотнула, когда он вынул из кармана кольцо и передал ей. — Это кольцо моей прабабушки, это единственное, что она привезла с собой из Италии в США.

Он надел ей кольцо на палец.

— Для меня будет большой честью, если ты скажешь «да» и будешь носить это кольцо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рейн смотрела па старинное кольцо на своем пальце, не в состоянии поверить в то, что она услышала. Ей хотелось сказать «да».

— Рейн? — позвал Скотт, продолжая стоять перед ней на коленях.

Ее рука покоилась в его большой и теплой ладони. Она чувствовала себя в безопасности, как всегда хотела себя чувствовать.

— Я… Я не знаю, возможно ли это…

— Но почему нет? — воскликнул Скотт, вскакивая на ноги.

Предложение стало неожиданным для Рейн, хотя намек на то, что Скотт обдумывал серьезные отношения с ней, был сделан, еще когда он познакомил ее со своими родителями.

Тогда, в тот уик-энд, она поняла, откуда происходит настоящий Скотт. Его родители, бывшие учителя, были умными и милыми людьми. Рейн всегда желала для себя таких родителей. И Скотт тоже принадлежал к тому типу мужчин, которого она мечтала видеть рядом с собой. Если бы не его любовь к приключениям и игре…

— Я не думала о нас с этой точки зрения.

Скотт вернулся на свое место за столом и, потянувшись через стол, взял ее за руки.

— Рейн, милая, мне нужна только ты. Только с тобой я хочу проводить дни и ночи. Только тебя я хочу держать в своих объятиях и любить. Только ты нужна мне рядом.

Какие трогательные слова! Скотт говорил их совершенно искренне, и это пугало Рейн. Да, она любит Скотта. Во всяком случае, сейчас ей так кажется. Но вдруг она ошибается? Они все это время врали друг другу…