Эллен Сандерс - Жемчужина любви

– А мне кажется, что Луи до сих пор тебя любит, – сказала Натали.

– Он любит свою мечту. Как и все мы. Стоит ей исполниться, как она лишится своей прелести. Впрочем, теперь нет смысла об этом говорить. В этой коляске я мало похожа на женщину, о которой может грезить мужчина.

– Так мы будем есть торт или нет? – решительно ушла от неприятной темы разговора Мадлен. – Вы еще не забыли, зачем мы здесь собрались?

Колетт растянула губы в улыбке.

– Мужчины всегда умудряются сбить нас с толку. Только подумайте: пришел Луи – и мы мигом забыли о торте.

Подруги поддержали именинницу дружным смехом. Каждая из них играла доставшуюся на сегодня роль. Колетт – счастливая именинница. Натали – убежденная феминистка, на которую Луи не произвел ни малейшего впечатления. А Мадлен? Мадлен делала вид, что не сожалеет о том, что рядом с ней сейчас нет обожаемого ею Жерома.

А все вместе подруги старались не вспоминать о болезни Колетт. Сегодня они не отправятся по стародавней традиции в «Олимпио» танцевать, потому… потому что им наскучили однообразные современные ритмы! И точка.

В одном Колетт оказалась права: Луи и в самом деле не позвонил ей…

Он пришел на следующий день. С цветами, фруктами и шампанским.

– Привет. Я решил отметить твой день рождения еще раз. Вчера я сплоховал… – Он протянул Колетт небольшой плоский сверток.

– Спасибо. Проходи.

Пока Луи осматривался, Колетт развернула шуршащую серебристую бумагу с сердечками.

– Это диск с новым мюзиклом «Ромео и Джульетта», – пояснил Луи. – Надеюсь, тебе понравится.

– Почти уверена, – с довольной улыбкой отозвалась Колетт и неуверенно прислонилась к дверному косяку. – Ты остался тем же романтиком, каким и был.

Только сейчас Луи заметил, что она стоит на ногах, а не сидит в инвалидном кресле. То, что мгновение назад казалось ему вполне обычным, вдруг предстало как чудо исцеления.

– Проходи в гостиную. – Колетт сделала приглашающий жест. – Я подойду чуть позже. Ползаю со скоростью черепахи.

– Но ведь это же превосходно! Дай я тебя обниму!

И Луи сжал миниатюрную Колетт в объятиях.

– Я тебе помогу. – Он подхватил ее на руки. – Куда идти?

– Прямо. – Колетт беззаботно рассмеялась. Стоило попасть в аварию – как мужчины наперебой начали носить ее на руках. Ей начинало нравиться ощущать себя слабой и беззащитной.

Луи откупорил шампанское. Затем спросил у Колетт, где стоят фужеры, сходил за ними и разлил игристое вино.

– За нашу встречу!

– Случайную, как и вся наша жизнь, – философски проронила Колетт.

– Ты сказала, что после аварии рассталась со своим парнем. – Луи был как всегда прямолинеен.

Колетт кивнула.

– Он… он испугался ответственности?

– Нет, напротив. Жан-Пьер настаивал, чтобы я вышла за него замуж, несмотря на…

Луи понимающе кивнул, избавив ее от необходимости лишний раз вспоминать о своей болезни. Ах, Луи, Луи… Верный, все понимающий, тактичный и деликатный Луи Ларсен, подумала Колетт. Почему же ты не появился в моей жизни раньше… до того момента, пока я не встретила и не влюбилась в Оливье?

– Значит, ты уже несколько месяцев одна?

Колетт снова кивнула, решив не посвящать старого друга в перипетии своей личной жизни.

– Я тоже.

– Не может быть! – шутливо воскликнула Колетт.

– Мы с Изабель расстались из-за моей одержимости работой. Ты ведь меня наверняка понимаешь. Когда тебя захватывают новые идеи, проекты… К тому же я готовился к своей первой персональной выставке.

– Я не знала. Поздравляю! – с воодушевлением сказала Колетт. – Уверена, она имела ошеломляющий успех.

– Ну не такой уж ошеломляющий, раз ты о ней ничего не слышала, – скромно отозвался Луи, однако в его голосе прозвучали хвастливые нотки.

– Мне жаль, что Изабель не разделила твою радость.

– Мне тоже. – Луи вздохнул. – Я с самого начала знал, что мы слишком разные, но… – Он пожал плечами.

– …Любовь слепа, – закончила за него Колетт.

– Кроме того, она глуха и глупа. Выпьем же за тех безумцев, которые все равно попадают в ее сети.

– И радуются этому. – Колетт чокнулась с Луи.

– А почему бы тебе не поехать вместе со мной в Лондон? – неожиданно предложил Луи. – Я купил небольшой двухэтажный дом с очаровательным садиком. Студия на первом, спальни – на втором.

Смелая, почти безумная мысль неожиданно завладела воображением Колетт настолько, что она едва не выпалила «да!». Какое безумство! Поехать вместе со старым приятелем, давно и безнадежно влюбленным в нее, в другую страну, работать и жить вместе с ним… А что ее удерживает здесь, в Париже? Почему бы ей и впрямь не сорваться с якоря и не броситься в бушующее житейское море вместе с Луи? Пусть Жан-Пьер и Оливье останутся в ее прошлом.

Однако Колетт сама же испугалась этих мыслей. Разве она сможет вот так запросто бросить все дела в Париже? Перевести дизайн-студию в Лондон? А как же Мадлен и Натали? Колетт поняла, что пытается обмануть саму себя. Все вышеперечисленное имело для нее сейчас куда меньше значения, чем один-единственный взгляд Оливье Лорана. Взгляд, полный любви и нежности. Взгляд, без которого она не мыслила свою жизнь.

– Давай же, Колетт, решайся, – подначивал Луи, заметивший ее колебания. – Мы найдем тебе лучшего врача. Я помогу с работой на первых порах. Увидишь, насколько больше возможностей откроет для тебя Лондон.

Колетт вздохнула.

– Нет, Луи, прости, но я не могу.

– Брось! Не говори, что до сих пор сохнешь по своему Жан-Пьеру.

– Нет. Он для меня остался в прошлом. По большому счету я и не любила его никогда, – призналась Колетт.

– Тогда что тебя останавливает? Обещаю, что не стану тебя торопить. Я ждал тебя так долго, что смогу подождать и еще.

Сердце Колетт болезненно сжалось. Нет, она не может поступить с Луи нечестно, а любой компромисс с собственной совестью будет неизменно означать предательство дружбы. Луи заслужил куда больше, чем она могла ему предложить.

– Луи, я не все тебе рассказала, – начала Колетт.

И она рассказала Луи все. Ничего не утаила и не приукрасила. Рассказала о том, как ее поразила красота и мужественность Оливье, когда она впервые увидела его. О том, какую чудесную прогулку он ей устроил… как научил дегустировать вино… подарил в знак любви жемчужину… Как они были близки и счастливы вдвоем. Луи слушал ее не перебивая, внимательно всматриваясь в меняющиеся с каждой фразой черты лица.

Вот уже от былой улыбки Колетт не осталось и следа. Брови сдвинулись, глаза потускнели. Она могла ничего не говорить больше – Луи уже понял, что дальше разразилась буря.

– Потом я узнала, что Оливье обманывал меня с первого дня. Он был со мной из-за идиотской жалости и чувства вины. Возомнил себя мучеником, а меня – крестом.