Эллен Чейз - Оправданный риск

Под довольно однотонной одеждой скрывалось роскошное нижнее белье. Сорочка с обилием кружев и соблазнительные трусики с изящными линиями настраивали ее на эротический лад. «Эротический», — улыбка появилась на ее губах; точно, именно это слово как нельзя лучше соответствовало ее настроению, она прямо чувствовала, как расцветала ее женственность.

Под чувственной опекой Квентина она обрела сексуальную уверенность, стала понимать свои желания лучше, чем когда бы то ни было. Он заставил ее ощущать себя по-особенному: она была ценима и он ею восхищался.

Стефи раздумывала об этом ланче всю ночь и с нетерпением ожидала наступления утра. В промежутках между принятием деловых решений она сосредоточивалась на Квентине и предстоящей встрече.

В одном из женских журналов она вычитала интересную мысль о том, что мужчин особенно восхищают женщины, проявляющие сексуальную активность.

— Вот и хорошо, — пробормотала она. — Мы и посмотрим.

Именно такая напористость и позволит ей сгладить неприятный осадок, наверняка оставшийся у него от неприглядной картины в студии звукозаписи. Она с досадой поморщилась, вспоминая грубое проявление своего темперамента.

Что случилось с ней, обычно такой терпеливой и невозмутимой? Она, как мужик, на повышенных тонах ругалась с инженерами и исполнителями. Конечно, спору нет, требовалось поставить их на место и завершить работу, но таким неженским поведением похвастаться нельзя, а Стефи прекрасно сознавала, что Квентин все подмечал.

Теперь она была полна решимости исправить его впечатление. Потирая от нетерпения руки, она переключила внимание на папку с надписью «На подпись».

Двадцатью минутами позже она положила папку на стол Глории со словами: «Я все сделала и положила в корзину для отправки. Даже конверты заклеила». И тут улыбку словно сдуло с лица.

— С тобой все в порядке? Ты… раскраснелась.

Глория закашлялась.

— Красное платье отбрасывает тень на лицо. — Она снова закашлялась. — Я хорошо себя чувствую.

Стефи попробовала лоб подруги.

— У тебя же температура. — Протянув руку, она выключила машинку. — Отправляйся домой.

— Не могу. — Машинка была опять включена. — Видишь этот стеллаж, забитый письмами и кассетами — со всем надо разобраться, рассортировать или отправить по адресам с соответствующими текстами, — ее перебил кашель.

Стефи обошла вокруг стола и выдернула вилку из розетки.

— Позвони в эту секретарскую службу, чьими услугами мы уже пользовались, и выясни, сможет ли кто-нибудь отличить восьмидорожечную кассету от обычной. После этого иди домой, выпей куриного бульона и аспирина и до следующего понедельника не смей показываться.

— Я не могу бросить тебя на целую неделю. Дел по горло и… — запротестовала она.

— Или отправляйся лечиться, или я уволю тебя, — с улыбкой возразила Стефи. — Пойми, ты нужна здоровой, вспомни, в следующую субботу мне необходимо быть в Лос-Анджелесе.

— Ну, если так… — глаза Глории благодарно заморгали. Она потянулась к справочнику, чтобы найти телефон вспомогательной службы. — Ты меняла что-нибудь в расписании?

— Единственно, ланч может затянуться, — невинно заметила та.

— Насколько?

— М-м-м…

— Добрый день, сэр.

Квентин кивнул подошедшему метрдотелю.

— У меня назначена встреча с мисс Бранд.

— Да, да, да. Мистер Уард, вам просили передать.

Моргая, Квентин уставился на голубой конверт. Отойдя к пальме, он судорожно сжимал конверт, боясь открыть его и прочитать, что ланч отменяется. «Ну, что же, — он тут же мысленно отчитал себя за проявление эгоизма, — именно ее деловая хватка и была одной из причин, по которым ты оценил ее», — подумал он.

Он не считал, что между ними будет иметь место соперничество. Просто хотел, чтобы каждый занимался своим делом: он сознавал, что равенство и уступчивость прежде всего. Он также знал, что идет на гораздо менее серьезные компромиссы, и во имя этого готов был кое-чем поступиться.

Он осторожно развернул конверт с монограммой и изумленно уставился на непонятные слова: комната 333-с. Смущенный, он решил последовать инструкции. Выйдя из ресторана, он прошел через вестибюль и на лифте поднялся на третий этаж.

Подойдя к двери, он деликатно постучался, надеясь, что не очень помешает переговорам. Дверь открылась, и восторженные карие глаза оглядели его. Стефи затащила его внутрь.

— Что…

— Привет! — Она обвила его шею руками, прижимаясь своим едва прикрытым телом.

Он поднял ее подбородок.

— А я-то думал, что приглашен на деловой ланч. — Глаза его восхищенно горели. — Но вижу, ты едва одета. — Он нежно провел рукой по тонкой глади белья и скользнул на обнаженную талию.

— Я и одета для встречи, — подтрунивая над ним, проговорила она, игриво проводя пальцами по волосам. Она мечтательно поглядела в его глаза и шепотом сказала: — Прошлой ночью, плескаясь в ванной, я думала о тебе. — Ресницы заморгали. — И поняла, что никогда не видела тебя в пене. Поэтому и придумала это романтическое свидание.

Взяв за руку, она повела его через зал, и они вошли в громадную ванную комнату.

— Хочу попробовать использовать этот трюк для приезжих клиентов. Это так шикарно. — Она кивнула на ванну, окруженную цветочницами с растениями. Сама ванна была выполнена в римском стиле, а на поверхности, благодаря эффекту распыления, бурлила вода. Рядом стоял поднос с охлажденными омарами, пара бокалов и бутылка шампанского в серебряном ведерке. — Как тебе это нравится?

Квентин положил руки на ее обнаженные плечи и аккуратно сдвинул лямки, поддерживающие тонкую материю.

— Мне кажется, что для такого места мы чересчур одеты. — Изящное белье соскользнуло на пол, оставляя Стефи в тончайших трусиках.

— Если уж говорить о том, кто слишком одет… — с усмешкой заметила она. Опытные руки сняли шерстяную куртку и развязали галстук. Больше времени ушло на расстегивание рубашки, потому что после каждой пуговицы она целовала его грудь.

Застонав от удовольствия, Квентин схватил ее в объятия. Она провоцирующе уперлась обнаженными грудями в кустистый пушок.

— Прошлая ночь мне показалась бесконечной без тебя. — Он потерся о ее щеку. — А когда я подумал, что еще и ланч будет отменен… — его язык раздвинул губы и проник в медовую сладость рта.

Вздох удовлетворения был принят Квентином. Их языки наслаждались опьяняющей интимной дуэлью, которая приводила их в изнеможение от обоюдного нетерпимого желания.

— Я все утро ходила сама не своя, — призналась она голосом, горящим от желания. Она повозилась с его ремнем и спустила молнию, его слаксы упали на пол.