Гермина Блэк - Тайна доктора Верекера

— У меня тоже. Кстати, — Коринда потянулась за лежащей рядом газетой. — Помнишь тот вечер, когда мы встретились в «Озерных акрах»? Когда впервые обсуждали это дело?

— Помню. — Десима, которая смотрела в окно, повернулась.

— Энди тогда спросил Гранта о человеке, который управлял больницей в этом Куала — как это место называется.

— Да… — Десима с трудом сдерживала свои эмоции.

Коринда, снова заглянув в газету, сказала:

— Его звали Баррет-Рерсби?

— Да. А что?

— Необычное имя, и оно засело у меня в памяти. Посмотри. — Она вчетверо сложила газету и протянула ее, показывая фотографию.

С сильно бьющимся сердцем Десима схватила газету и принялась читать:

«Доктор Чарльз Баррет-Рерсби, вернувшийся в Англию после пяти лет, проведенных в государстве Малайя, где он возглавлял больницу Кертиса Ленга в Куала Бананге и где недавно завершил работу по созданию нового лекарства, которое способно революционизировать лечение некоторых тропических болезней, несколько десятилетий ставивших в тупик медицину, госпитализирован в частное отделение больницы „Св. Джуда“, где ему предстоит серьезная операция…»

Десима смотрела на подругу, почти не видя ее. Потом, с усилием взяв себя в руки, сказала:

— Интересно, видел ли это Грант. Я… мне почему-то кажется, что он должен это знать. Он придет ко мне сегодня вечером, но… если ты не возражаешь, дорогая, я лучше сейчас же пойду к нему.

— Конечно, иди, — согласилась Коринда. — И, Десс… ты ведь помнишь, что сказал Энди? Ну, что ему кажется, будто Грант кого-то защищает? Не знает ли этот человек?.. Или подозревает, кто бы это мог быть?

— Возможно. — Десима взяла сумочку. — Скоро увидимся. — И когда она повернулась к выходу, зазвонил телефон.

— Послушаем, кто это…

Коринда подняла трубку, а Десима открыла дверь, вышла и плотно закрыла ее за собой. Но не успела пройти короткий коридор, ведущий к началу центральной лестницы, как услышала, что Коринда ее окликает. Оглянувшись, она увидела догоняющую ее подругу.

— Это тебя, — сказала Коринда. — Доктор Джон. На Ферме Робина ему сказали, что ты здесь.

С ощущением надвигающейся катастрофы Десима бегом вернулась в комнату.

В трубке послышался настойчивый голос старого врача:

— Это ты, Десс?

— Да, доктор Джон.

— Послушай, моя дорогая. Я только что навещал Пола. Он быстро поправляется — сотрясение мозга прошло. Он слаб и очень хочет тебя видеть. Не можешь ли ты пойти к нему со мной? Я пойду туда как можно скорее. Он просил передать тебе, что хочет сообщить что-то важное. Сестра говорит, что он встревожен, и мне не нужно говорить тебе, как это плохо в его состоянии.

Колебания Десимы длились слишком недолго, чтобы их можно было заметить.

— Хорошо, доктор Джон, — согласилась она. — Я пойду с вами немедленно… Конечно, не возражаю… Примерно через десять минут… До свидания.

Положив трубку, она объяснила Коринде, что случилось, и у той распахнулись шире глаза.

— Десси! Только не говори мне, что произошло чудо и что Пол раскаивается и дает тебе свое благословение.

— Не знаю, — ответила Десима, но когда минуту спустя она ушла, то испытывала скорее тревогу, чем надежду.

Грант вел машину на Ферму Робина и напряженно смотрел на дорогу перед собой. Привычно держа руль, он в то же время думал совершенно о другом.

Перед выходом он скомкал ежедневную газету, которую каждое утро клали ему на стол с завтраком, и сунул ее в корзину для ненужных бумаг. Но одна небольшая статья запечатлелась в его сознании и словно отпечаталась там. Когда он ее прочел, под горечью, которая ледяным панцирем сковала его сердце, проснулась прежняя преданность и старая трагедия вызвала новую печаль: великий человек уходил из мира, который он завоевал.

Баррету-Рерсби еще нет пятидесяти; он еще так много мог бы сделать. Однако…

Несколько минут спустя Грант подъехал к Ферме Робина, остановил машину и вошел в дом.

Дверь садового домика открыта, но внутри никого не видно. Но тут отворилась дверь дома, расположенного выше, и из нее показалась Десима.

Она сбежала по лестнице, провела его в пустую комнату и закрыла за собой дверь. Она боялась этой встречи, но сейчас он здесь, и она почувствовала облегчение.

— Дорогой, я уже собиралась звонить, что сама приду к тебе, — сказала она.

— Я опоздал?

— Нет. Но я жду уже час, после возвращения из Кендала. Я… — она собралась с духом. — Я была в больнице. — И, увидев его почти обиженный взгляд, торопливо рассказала о звонке доктора Джона. — Я должна была пойти.

— Вероятно. — Он выпустил ее руки. — Так ты видела его?

— Да. Никогда не думала, что смогу возненавидеть больного, но, Грант… — Ее глаза потемнели. — Не думала, что он способен на такую подлость.

— Кажется, он быстро поправляется, — сухо заметил Грант.

— Завтра его выписывают. Больше ему нечего лечить — вернее, то, что нужно, ни в какой в больнице вылечить невозможно. И думаю, — с горечью добавила она, — Пол ни за что не согласится, что ему нужна помощь психиатра. Знаешь, зачем он посылал за мной?

— Нет. Но забудь о нем! Я больше не позволю ему причинять тебе неприятности…

— Дело не во мне. О, мой дорогой, — она протянула к нему руки, — послушай, что он сказал мне. Во-первых, что ты выбросил его из своего дома, а потом приказал своему слуге китайцу убить его.

— Ли! А какое отношение имеет к этому Ли? — резко спросил Грант.

— Пол говорит, что знает: это был Ли, потому что увидел его, прежде чем его ударили. Но, конечно, он все это выдумал, потому что…

— Не обязательно, — Грант побледнел, и лицо его приобрело встревоженное выражение. — Я не расспрашивал Ли, потому что знал, что смогу добиться от него правды, и, откровенно говоря, боялся…

— Но ведь он лег спать.

— Так он говорит. Кстати, когда я возвращался в свой кабинет, то видел, как он выходит из гаража — через минуту после того как закрылась дверь за Конистоном. Я оставил окно открытым, а когда закрывал его, мимо промелькнула тень. Я был слишком рассержен, чтобы обратить на это внимание, но такие вещи запечатлеваются в сознании. Я тогда подумал невольно, что это был Ли.

— Но, Грант…

— Ли — воплощенная преданность. Если бы он не обеспечил мне алиби, мне могли бы предъявить обвинение. И я не хочу, чтобы полиция добралась до него.

— Но зачем ему нападать на Пола?

— Это я и хочу узнать.

— Разве ты не понимаешь, что это не должны доказать? — в отчаянии заговорила девушка. — Это плохо само по себе. Он… Пол… угрожает рассказать полиции, что знает, кто напал на него. Говорит, что никто не усомнится, что за всем этим стоял ты… потому что он угрожал раскрыть твою тайну. Он клянется, что заставит меня свидетельствовать и признать, что я знала: у него есть тайные сведения о тебе. О, как можно быть таким подлым? — Она дрожала от страха и гнева.