Пегги Уэбб - Шалунья из Салтильо

В этом укромном гнездышке из сена никого не было, кроме светлячков.

Тело Кейт повторяло движения Бена, а язык исполнял эротический танец любви. Она извивалась под ним, получая все, что могла, не переходя при этом границ, которые сама провела. Острота чувств притупилась от переполнявшего ее наслаждения, имя которому Бен Адамс.

Сено запуталось в волосах, прилипло к джинсам, попало в сандалии и карманы, забралось под блузку и в бюстгальтер. Но ничего, кроме близости с Беном, она не замечала. Яркость, цвет, блеск обволокли ее, как радуга.

— Кейт?

Это была скорее мольба, чем вопрос, когда Бен расстегивал ее джинсы.

Кейт собрала все силы, чтобы сказать «нет», Где-то в глубине она черпала смелость, благородство и здравый смысл.

— Нет! Хотя выдох, с которым это было сказано, был больше похож на «да».

Бен, застегивал ей джинсы, решил, что героем можно стать, если совершить и незначительный подвиг.

— Ты такая благоразумная?

— Ты усложняешь все, Бен.

— Я серьезно.

— Почему?

— Потому что люблю тебя. — Он приложил свой палец к ее губам в знак протеста.

— Я люблю тебя, Кэти, и никакие твои слова не изменят ничего.

— А я тебя нет. Сказав это, она скрестила пальцы только потому, что откровенно лгала. Не то, чтобы она говорила всерьез. Не в этот раз. Любовь — это слишком важно, чтобы лгать.

Он выбирал кусочки сена из ее волос. Ничего, все в порядке, Кэти. Полюбишь.

Он поцеловал ее в копчик носа.

— В сене, Бен? — Она попыталась слегка коснуться его, потому что она была Кейт, но большей частью для того, чтобы избавиться от навязчивой мысли обладать им.

— На сене, в лодке, в лесу — где захочешь, Кэти.

Она провела руками по его лицу, обнаружив сильный волевой подбородок, нежные размашистые брови, потерла виски.

— Мне трудно противиться тебе, Бен.

— Почему ты противишься?

— Я должна.

— Должна?

Она откинулась на сено, подложив руки под голову, желая остаться здесь навсегда, или хотя бы пока луна не очертит круги в ночном небе. Она хотела быть с Беном, прикасаться к нему, держать его, целовать его, слышать его голос, иногда низкий, раскатистый, как гром в горах, иногда мягкий и соблазнительный, как ночной ветер, ласкающий сосны. Но этого не надо делать. Нет. Может быть, еще нет. Она вздохнула.

— Да, я должна, — сказала Кейт и повернулась к нему, оперевшись на локоть. — Иногда мне кажется, что из-за благоразумия я становлюсь такой же бессловесной, как Королева Виктория.

Бен улыбнулся:

— Джейн считает, что она — прелесть.

— Она никогда ни одного яйца не снесла. Она ничего не делает кроме того, как клюет мои накрашенные ногти и смотрит на меня крохотными желтыми глазками.

— Неплохое времяпровождение — смотреть на тебя.

— Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится, Бен?

— Что?

— Когда я не хочу быть серьезной, ты мне это позволяешь. Ты никогда не навязываешь спор.

— Это означает, что ты будешь голосовать за меня?

Она пощекотала его нос засохшей травинкой.

— Ни за что в жизни. Как ты думаешь, почему я пахала как Троянский конь целый день, проводя кампанию против тебя?

— Потому, что ты хотела доставить мне удовольствие за мои деньги?

— Потому, что я решила тебя победить!

Они лежали в сене и смотрели на падающие звезды. Они оба не хотели, чтобы эта очаровательная интерлюдия вдруг закончилась.

— Насчет сена, Кэти, завтра я пришлю грузовики, чтобы увезти его.

— Мне не хочется смотреть на это. Получится настоящий цирк.

— В таком случае, я оставлю его, и каждый вечер около одиннадцати буду приходить сюда, и мы будем ставить спектакли.

— Или то, что тебе хочется.

— Не посмеешь.

— Оставить сено или приходить сюда?

— И то, и другое. Я никогда бы не смогла устоять против искушения провести еще раз с тобой в сене.

— Придется это запомнить!

— Предвыборная уловка?

— Нет, романтическая.

Они долго еще сидели в этом любовном гнездышке, так долго, что выпала роса, и Королева Виктория уселась на насест на верхушке стога. Достаточно долго, чтобы отвлечься и закрепить впечатление друг о друге на те дни, когда они вновь станут соперниками.

И вот Бен пошевелился. Он легко и нежно поцеловал Кейт.

— Поцелуй на прощанье.

— Уходи быстрее, я сделала ошибку, пытаясь оставить тебя навсегда.

— Кэти…

— Иди, Бен. И Бен ушел.

Кейт и Бен мало виделись, так как их кампания набирала ход.

Они виделись только на публике, обмениваясь взглядами соскучившихся людей, сконцентрировавшись только на победе в выборах.

Город был украшен гирляндами и флагами, казалось, что каждый житель носит с собой Ручку, пилку для ногтей или веер. Веера были наиболее важным атрибутом, так как Салтильо оказался в эпицентре жары, которой не наблюдалось с лета 1939 года.

Этим самым вечером было так жарко, что казалось, даже комары дышали с трудом. Кора Ли Брэдли совершила невероятное — пришла без чулок, а Моди Экспот — непростительное — сняла корсет. Их веера едва колыхали тяжелый влажный воздух, они сидели рядом на плетеных креслах с прямыми спинками.

Единственное наслаждение, которое они испытывали, так это от обмена уколами по поводу кандидатов.

— Если она думает, что я буду за нее голосовать, то явно сошла с ума.

— Посмотрите, она сидит прямо, как мужчина, — сказала Кора Ли.

— Никогда не видела, чтобы мужчины носили платья с открытой спиной. Мне кажется, она прекрасно выглядит. И уверенно. Это видно даже по тому, как она держит голову.

— Ха. Она просто пытается хорошенько рассмотреть Бена Адамса.

— Говорят, что это та самая причина, по которой она ввязалась в борьбу.

— Некоторые люди слишком злы, чтобы сказать что-нибудь хорошее.

Кора Ли перевела внимание с Кейт на Бена.

— Вы говорите об этом восхитительно. Только взгляните на Бена, посмотрите на его загорелую шею. Говорят, он голым загорает каждое лето. Держу пари, что он и рыбу ловит голым.

— Так вот по этому вы и ходите на озеро с удочкой каждый день.

— Ты совсем потеряла рассудок, Моди Эскот?

— Если бы я и увидела его голым, я бы прошла другой дорогой.

— Вы не очень то много делаете, чтобы найти эту дорогу сейчас.

— Ой, тише. Кто сказал, что есть закон, запрещающий подглядывать?

Моди только открыла рот, чтобы ответить, как раздались громкие крики. Она устроилась в кресле, ожидая увидеть, как и все жители Салтильо, последнюю схватку между кандидатами на пост мэра.

После инцидента с козлом и сеном люди встали с больничных коек, лишь бы увидеть их выступления.