Кара Колтер - Комната девственницы

— Так и есть, — кивнула Эмма.

Райдер вытащил из-под навеса снегоход и сел за руль. Эмма села позади него, стараясь не касаться его спины, и ухватилась за ручку сиденья.

— Держись за меня, — бросил через плечо Райдер, и Эмма послушно обхватила его руками, прижавшись к нему.

Красота морозной ночи. Снег, преобразивший все вокруг. И Райдер.

Эмма чувствовала растущий в груди восторг. Как будто существовал только этот миг — не было ничего до него, не будет ничего после. Только сейчас. Только он.

И только эта ночь…

Наверное, о чем-то подобном думал и Райдер, так как он спросил:

— Не возражаешь, если я немного удлиню путь?

Эмма вообще не хотела никуда возвращаться, так как ощущение тепла крепкого тела Райдера, его близость наполняли ее счастьем, а окружавшая их природа в эту лунную ночь казалась почти сказочной.

Райдер остановился на гребне холма, разделявшем дома Эммы и Тима, и заглушил мотор. Сразу наступила тишина, усиливая ощущение волшебства происходящего.

Сверху им были видны бледные силуэты обоих домов, но дом Тима был виден лучше из-за освещенных окон. Почти у горизонта мерцали огни Ивового Ручья, на таком расстоянии казавшиеся маленькими точками.

— У них электричество есть, — заметил Райдер и, присмотревшись, сказал: — Дорога, ведущая на запад, открыта!

Он вовремя напомнил Эмме о том, что его появление в ее жизни — явление временное и ей ни в коем случае нельзя к нему привыкать.

И тут неожиданно Райдер повернулся к ней, снял перчатку и пальцем коснулся ее губ. Эмма замерла от этого прикосновения. По ее телу словно пробежала теплая волна. Райдер тут же опомнился, быстро убрал руку и тряхнул головой, будто отгоняя какое-то наваждение.

— Что-то мне подсказывает, что я сделаю нам обоим большое одолжение, если отвезу тебя обратно к Феншоу, а сам поеду к тебе и сделаю все, что необходимо.

— Лучше ты возвращайся к Феншоу, а я переночую у себя, — сказала Эмма, справившись со своими чувствами. — В конце концов, это мой дом.

— Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебя поцеловать, ты бы сама вернулась к Феншоу! — внезапно сказал Райдер.

— Ты так думаешь? — спросила Эмма севшим вдруг голосом.

— Уверен.

— И напрасно. Если бы ты меня поцеловал, я бы вернула тебе поцелуй.

Райдер шумно выдохнул:

— Эмма, давай не будем ничего усложнять.

Он был прав — поцелуи невероятно усложнят и без того непростую жизнь. Об этом твердил ей разум. Но Эмма не слышала его голоса. Она слезла со снегохода, обошла его, остановилась напротив Райдера, взяла его лицо в свои руки, притянула к себе и прижалась к его губам.

С того самого момента, когда Райдер вошел к ней в дом и, не заметив, остановился под веткой омелы, Эмма не переставала задаваться вопросом, какой вкус у его губ. И он ее не разочаровал — это оказался вкус свежего морозного воздуха, кофе, который они пили после ужина, и еще чего-то неуловимого, возможно, того, что составляло природный запах Райдера.

На несколько секунд Райдер окаменел, но все же сдался, не устояв перед соблазном, прижался к губам Эммы и, обхватив ее рукой за шею, привлек ближе к себе.

Когда Райдер вернул ей поцелуй, Эмме показалось, что между ними проскользнула искра, от которой в любой момент могло вспыхнуть пламя.

В этот миг она поняла с отчетливой ясностью, что до этого жила словно в тумане и только сейчас в ее жизни проглянуло солнце. Словно все разочарования ее прежней жизни и предательства, которые ей пришлось пережить, только закаляли ее дух, делали ее сильнее, чтобы она полнее могла насладиться этим моментом, лучше понять, что Райдер за человек.

А человек он был непростой, и он нес в себе какое-то горе. Эмма знала, чувствовала это, хотя он ни о чем не говорил. И ей хотелось разделить с ним эту невидимую, тяжелую ношу.

— Все и так сложно, — прошептала она, — что изменится оттого, что мы еще немножечко все усложним?

— Я не смогу дать другому человеку то, что он захочет, — через силу произнес Райдер.

— Я тебе не верю, — прошептала Эмма ему в губы. — Я видела, как ты заботишься о Тесс.

Райдер тут же замер и отвернул голову, разрывая контакт губ.

— Ты многого не знаешь, — хрипло сказал он.

— Тогда почему бы тебе мне не рассказать? Хотя бы то, что сочтешь нужным. — Эмма была удивлена своей настойчивостью, но от слов своих отказываться не желала.

Райдер молчал.

И Эмма вдруг похолодела. Почему она раньше не подумала о том, что в его жизни уже может быть другая женщина?

— У тебя кто-то есть? — через силу спросила она.

— Нет.

Облегчение было таким огромным, что Эмма на миг даже закрыла глаза.

— Тогда ты тем более должен мне все рассказать, — лихо, но твердо повторила она.

Райдер молчал так долго, что у нее упало сердце: что бы ни тяготило его душу, Райдер ничего ей не расскажет. Однако он вдруг тихо произнес:

— Я не уверен, что смогу полюбить кого-нибудь когда-нибудь…

Эмма уже хотела сказать, что она не просит его любить ее, что она хочет лишь снова почувствовать его поцелуй, но у Райдера был такой потухший взгляд, что слова замерли у нее на губах.

После еще одной недолгой борьбы с собой он продолжил:

— Я никогда не смогу дать тебе то, что ты хочешь. А ты заслуживаешь больше, чем я смогу тебе дать.

— Откуда ты знаешь, что я хочу?

Райдер слабо улыбнулся:

— Не пытайся убедить меня, что ты относишься к тем девушкам, которые целуются с мужчинами направо и налево и для которых поцелуи ничего не значат.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что, целуя мужчину, ты уже, скорее всего, мечтаешь о муже и о детях, — грубовато произнес он.

— У меня есть пансион, — возразила Эмма. — Мне этого более чем достаточно.

— Кого ты хочешь обмануть? — Райдер кивнул в сторону дома Феншоу. — Вот о чем ты мечтаешь — семейный очаг, муж, дети…

— Ты говоришь так, словно знаешь лучше меня, что мне нужно, — запротестовала Эмма, стараясь не обращать внимания на тоску, которую вдруг вызвали его слова, на образы, возникшие в ее голове. И на то, что во всех этих образах присутствовал Райдер…

— Я говорю так потому, что ты всего этого заслуживаешь.

— Но если я хочу другого? — стараясь говорить твердо, сказала Эмма.

— Ну конечно… — Райдер даже не думал скрывать свой скептицизм.

— Я перестала мечтать о несбыточных фантазиях, — настаивала Эмма.

— Когда?

— В прошлом году, когда рассталась с женихом, — ответила она, хотя и не сразу.

— Только не говори мне, что и это случилось в Рождество, — пошутил Райдер, чем вызвал у Эммы кривую улыбку. — Значит, в Рождество, — констатировал он. — Хотя, если честно, нечто подобное я и подозревал — разбитое сердце в прошлом. Ни одна молодая женщина не станет жить одна в такой глуши, если только у нее не было несчастной любви.