Эбби Грей - В этот раз – навсегда

Миссис Миллер глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

– Что с ним?

– Ему должны удалить аппендицит.

– О Господи! Бедняга Остин.

– Он просил передать вам, чтобы вы не беспокоились. А Эмили может побыть со мной.

– О'кей, – протянула миссис Миллер, и Трейси сразу поняла, откуда у Остина такая манера. – Мы соберемся сразу после завтрака и приедем навестить его. Вы уверены, что справитесь с Эмили? Я с удовольствием заберу ее, но это значит, что ей придется пропустить неделю занятий, – сказала миссис Миллер.

– Я справлюсь, – ответила Трейси. – С двумя детьми проще, чем с одним.

– Хорошо. Я тоже думаю, так будет лучше. Когда он выйдет из госпиталя?

– Не раньше конца недели. У него сложный случай, так что они задержат его чуть дольше, – объяснила Трейси утомленным голосом.

– Что ж, спасибо огромное, что позвонили. Готова поспорить, вы не сомкнули глаз. – Голос миссис Миллер был искренним и сочувствующим. – И, Трейс, приезжайте и привозите Джексона. Мы все очень хотим увидеть нашего внука, – мягко добавила она.

– Спасибо, я так и сделаю, – пообещала Трейси, тронутая словами миссис Миллер. – После того, как Остин поправится и выйдет из госпиталя. Я буду рада привезти Джексона познакомиться с вами. Спасибо за приглашение.

– Родным не нужны приглашения, – твердо сказала миссис Миллер. – Мы будем в Дюранте, как только сможем добраться. Они успеют вовремя удалить аппендикс? Он говорил вчера днем, когда звонил, что чувствует себя неважно, но думал, что просто слишком нервничает, или это грипп, или еще что-то.

– Да, мэм. Он вернется домой через несколько дней, – снова успокоила ее Трейси.

– Договорились. – Мать Остина повесила трубку, прежде чем та успела еще что-то добавить.

Время тянулось медленно. Дважды на переменах еще до ленча Трейси звонила в госпиталь проверить, как дела у Остина. Его мать и отец были здесь в первый раз, двое братьев – во второй. Но Остин спал, и они сказали ей, что он все еще был слишком сонным после наркоза, когда открывал глаза. В полдень она была на совещании по поводу новых учебников, и все хотели знать новости об Остине.

– Как прошла операция? – спросил доктор Бенсон. – Его оперировали лазером?

– Нет, им не удалось. Аппендикс начал разрываться, – объяснила она.

– Ну ничего, с этими новыми сильными антибиотиками он быстро поднимется. Когда мне удаляли аппендицит сорок лет назад, я провел в госпитале шесть недель. Скажите ему, что я спрашивал о нем.

Трейси кивнула.

– О, хэлло, – прошептал в нескольких дюймах от нее Деймиан. – Я слышал, у нашего героя-любовника прошлой ночью порвались потроха. Я могу что-то для вас сделать, пока он отлеживается?

Трейси повернулась к нему.

– Это факультетское совещание. Что вы здесь делаете? – нервозно спросила она. Хотя с памятной встречи он и держался от нее на почтительном расстоянии, но она все еще чувствовала, как в его присутствии у нее по всему телу начинают бегать мурашки.

– Ничего. – Демонстрируя невинность намерений, Деймиан вытянул руки; как жертва ограбления. – Я просто пришел за последним бюллетенем о состоянии здоровья старины Остина. И узнать, не нуждается ли его невеста в какой-нибудь помощи.

– Невеста? Я? Кто вам сказал, что мы помолвлены?

– Я встречаюсь с одной сестричкой, – хитро ответил он. – С головокружительными синими глазами. Кажется, вы с Остином скрываете счастливую новость от своих почитателей, – добавил он.

– Что бы ни происходило между мной и Остином, это не ваше проклятое дело, Деймиан. – Пылая негодованием, она отошла от, него и уселась за стол с библиотекарем Дэвидом Роббинсом.

– Поздравляю с помолвкой. – Он потянулся через стол и от всей души пожал ей руку. – Я узнал только сегодня утром.

«Я тоже», – сердито подумала Трейси. Она сумела одарить Дэвида приветливой улыбкой – в конце концов, он не имел в виду ничего плохого, но внутренне кипела от раздражения.

Месяц назад она не знала и не хотела знать, где сейчас Остин Нельсон Миллер и чем занимается. А теперь ее сын знает, что Остин – его отец, и, кажется, все считают, что она собирается стать его женой.

Трейси не была уверена, что ей это нравится. Сначала Остин добился расположения ее отца, что не могло быть совсем уж простым делом. Потом мгновенно добился любви Джексона. А теперь, казалось, он медленно, но верно подталкивает ее к мысли о замужестве, просто небрежно рассказывая всем, кто соглашается слушать, что она – его невеста.

И если бы он в этот момент не был так болен, она бы с наслаждением придушила его.

Занятия ее группы закончились в два часа. Она зашла в офис, но Твилы не было. На доске объявлений у ее двери болталась записка с сообщением, что все в порядке, и вопросом, действительно ли Остин сделал ей предложение. Трейси закатила глаза и подумала: сколько, интересно, студентов и преподавателей остановились у ее двери и прочли эту записку?

Она собрала бумаги, которые планировала вечером взять с собой домой, сунула их в портфель и отправилась в госпиталь. У нее оставался час с четвертью до того, как надо было v забирать детей, так что она вполне могла проверить, как дела у Остина, и узнать, что сказал доктор во время дневного осмотра. Потом забежать в магазин и купить недостающие для обеда продукты. В буфете у нее был пармезан, а в холодильнике – перец и лук, но томатный соус и спагетти закончились. Ей стоит подумать также и о продуктах на следующие два-три дня, пока она все равно занимается покупками. Но сейчас надо думать о более важных вещах.

Трейси подъехала к госпиталю, припарковала машину и одним махом взлетела на третий этаж. Она осторожно приоткрыла дверь в палату и заглянула внутрь. И с облегчением вздохнула, радуясь, что его семья уже ушла. В полумраке от полузакрытых жалюзи казалось, что Остин спокойно спит. Внезапно он застонал, веки затрепетали, и Трейси быстро подошла к нему.

– Остин, – прошептала она, беря его за руку. Удивительно, но рука была теплой. Она думала – неизвестно почему, – что может оказаться холодной. Он был бледен как смерть.

– Трейс, – проскрипел он. – Пить.

Она взяла кусочек льда из стакана на тумбочке и осторожно положила ему в рот. Он снова закрыл глаза, но тут в палату вошла пожилая медсестра.

– Пора возвращаться к жизни, мистер Миллер, – провозгласила она и откинула простыню с его руки. Она осторожно отодвинула стальной штатив с капельницей и подвешенную на нем бутылку с внутривенным раствором, подсоединенные к другой руке. – Доктор говорит, что эту трубку уже можно убирать. Вы – счастливый человек, мистер Миллер. – Она продолжала болтать, будто Остин совершенно проснулся и подмигивал ей. – Обычно ее оставляют на три или четыре дня. Но вы можете перейти на жидкую диету уже утром. – Она проверила карту, лежавшую в изголовье койки.