Кэтрин Росс - Только во имя любви

— Мы приготовили для вас лучший номер, синьора Кавелли, как распорядился ваш муж.

Он провел их мимо огромного бассейна в роскошную гостиную. Комната выходила на террасу с видом на канал. Багаж Сары и Натана внесли в одну дверь, Виктории — в другую. Она заглянула за нее и обнаружила спальню с огромной кроватью с пологом. На белоснежных простынях лежали лепестки роз. На столике стоял огромный букет.

— Шампанское для вас и синьора Кавелли. — Управляющий указал на бутылку в серебряном ведерке со льдом. — С наилучшими пожеланиями.

— Спасибо, это очень мило.

Виктория почувствовала себя еще неуютнее, заметив в комнате вещи Антонио. Судя по всему, он останавливался здесь довольно часто. Здесь был один из его костюмов, а на стеклянной полочке стояли туалетные принадлежности. Служащие отеля были, очевидно, уверены, что в этой комнате продолжится медовый месяц молодоженов. Виктория хотела дать им понять, что это не так, сказав: «Вы ошиблись» или «Где я буду спать?», но не решилась. Лучше всего оставить все как есть, Антонио потом сам со всем разберется.

— А мой… муж уже прибыл?

Было очень странно и непривычно так называть его.

— Нет, синьора, он, к несчастью, задерживается, но просил передать вам, что встретит вас внизу, в фойе, в восемь часов.

— Хорошо, спасибо.

Мужчина поклонился:

— Если вам что-то понадобится, нужно всего лишь позвонить.

Он ушел. Сара пошла купать Натана и переодевать его ко сну, а Виктория повесила свое платье на ручку шкафа и посмотрела на него. Со стороны она могла показаться очень спокойной, но внутри нее жило мучительное беспокойство. Под влиянием безумного порыва она купила длинное платье с бретелью, охватывающей шею. Ткань и дизайн были совершенно дивные, это было платье для прекрасной женщины с идеальным телом… О чем только она думала? Вчера это казалось неплохой идеей, но сегодня она содрогалась при мысли, что Антонио будет ждать ее внизу. Однако поздно было что-то менять, другого платья у нее не было. Да и что такого, если Антонио не понравится? Она сама была в восторге, примеряя платье, ее даже немного испугало то, насколько хорошо она чувствовала себя в нем.

Приободрившись, она села за туалетный столик и достала косметичку, в которой лежали контактные линзы. Она купила их давно, чтобы носить солнечные очки, но надевала всего однажды и надеялась, что сможет вставить их правильно.

Было почти восемь, когда Виктория посмотрела в зеркало и едва узнала себя.

Антонио беседовал с управляющим. У него был тяжелый день, он опаздывал, и ему пришлось принять душ и переодеться в смокинг в Вероне. Он успел как раз вовремя — через двадцать минут он должен говорить свою речь, и, хотя место проведения мероприятия было совсем рядом, им надо было выйти немедленно.

— Вы передали жене, что я жду ее здесь? — спросил он, глядя на часы.

— Да, синьор. Позвольте еще раз сказать, как мы счастливы за вас обоих. Синьора Кавелли очень красивая женщина.

— Да… Благодарю.

И он снова посмотрел на часы.

Было ровно восемь. Звон часов в холле отразился от мраморных стен. Антонио повернулся к лестнице, ведущей к лифту. По ней спускалась женщина, и он с большим интересом стал разглядывать ее. Она была ослепительна: высокая и изящная, она была одета в мерцающее платье с открытыми плечами, подчеркивающее ее совершенную фигуру. Темные шелковистые волосы лежали на плечах, большие зеленые глаза обрамляли густые ресницы, а рот… рот был создан для поцелуев. Она улыбнулась ему, и он не смог не улыбнуться в ответ. Только отвернувшись, он подумал, что было что-то знакомое в ее улыбке и в том, как она держала себя. Он недоверчиво посмотрел на женщину… Это была его жена!

Окаменев, он смотрел, как она идет к нему.

Ей потребовалось все ее мужество, чтобы сохранить достоинство. Когда Антонио первый раз посмотрел на нее, она задохнулась: ни один мужчина никогда так не смотрел на нее, особенно такой привлекательный. Она заметила изумление в его глазах, когда он узнал ее, и удовольствие, зародившееся глубоко внутри, многократно усилилось.

Он подошел к ней с безграничным одобрением во взгляде.

— Виктория, ты выглядишь изумительно, — пробормотал он.

Встретив его взгляд, она вздрогнула — в нем было желание. Взгляд скользнул по ее шее и груди.

— Я думал, что же скрывается за этой строгой и скучной одеждой… И у меня нет слов.

Неужели она лишила дара речи непревзойденного мастера говорить, Антонио Кавелли? Удовлетворение смешалось с чем-то еще — давно забытым желанием. Усилием воли она заставила себя улыбнуться с достоинством:

— Я рада, что тебе нравится.

Ее ответ и взгляд заинтересовали его еще сильнее. Он хотел ее — хотел медленно снять с нее одежду и покрыть поцелуями все ее тело, прежде чем сделать ее целиком и полностью своей.

Осознав, о чем думает, Антонио резко одернул себя. Он зашел слишком далеко.

— Нам пора, — нетерпеливо сказал он. — Отель недалеко, может, пройдемся?

— Конечно, я хочу подышать свежим воздухом.

Он подал ей руку, и они вышли на улицу. От внимания Антонио не укрылись восторженные взгляды, сопровождавшие их, особенно горящие взгляды мужчин, направленные на Викторию. Она, казалось, совсем ничего не замечала, и от этого ему еще сильнее захотелось прижать ее к себе. Он нахмурился: он никогда не был собственником, во всяком случае не в отношении Виктории. Как только компания будет в его руках, он распрощается с ней навсегда.

На улице было темно, горели фонари. Антонио нравилась ночная Венеция, когда оживленные толпы покидали улицы и город словно возвращался в давно прошедшие времена, когда ритм жизни был не таким лихорадочным. Идя рядом с Викторией, он словно смотрел на город ее глазами, открывая его вновь. Она озиралась с таким восхищением, что Антонио не мог не проникнуться им.

Когда они проходили по площади, в воздух взмыли голуби, испуганные их шагами. Потом они свернули и перешли канал по мостику. Из открытого окна над их головами лились еле слышные звуки оперной музыки.

— Пуччини! — воскликнула Виктория. — Эта музыка так подходит этим мостам, и площадям, и соборам!

Он улыбнулся и подумал, что радостное сияние ее глаз делает ее еще очаровательнее. Рефлекторно он поддержал ее за талию, когда они шли по брусчатке.

— Осторожнее, у тебя такие высокие каблуки.

— Спасибо.

Она постаралась не выдать взрыва чувств, спровоцированного его прикосновением. Ткань платья была такой тонкой, что она почувствовала руку Антонио, словно платья и не было. Он притянул ее чуть ближе к себе.