Барбара Ханней - День рождения для двоих

— А стремянка, по-твоему, для чего существует? — краснея и пряча глаза, вопросом на вопрос ответила она.

— О боже! — не удержался от восклицания побледневший Лиам. — Отныне я запрещаю тебе ею пользоваться, слышишь?! Это же так опасно, особенно в твоем интересном положении

— Подумаешь, несколько ступенек, — беззаботно отмахнулась Элис. — Такие пустяки! Лучше скажи мне вот что: а ты смог бы повторить это упражнение С корзиной раз пять-шесть?

— Запросто. А почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно.

— Погодика! Ты смутилась, значит, тебе понравилось…

— Возможно.

Бесконечно долгое мгновение они молча смотрели друг другу в глаза. На кухне царила такая тишина, что было слышно не только как в окно тихо барабанят капельки дождя, но и как осторожно тикают часы на стене…

А потом они поцеловали причем произошло это так быстро, что сказать, кто первый — он или она — сделал шаг навстречу, было крайне сложно, практически невозможно поцелуй оказался в буквальном смысле слова сногсшибательным. Элис мгновенно почувствовала слабость в ногах и прижалась к Лиаму всем телом, чтобы не упасть, но этим бессознательным движением лишь еще сильнее распалила его. О, как давно она ждала этой минуты! Ее руки без малейшего стеснения гладили его мускулистые плечи и спину, желая как можно скорее прикоснуться к самым интимным частям его тела, а что в это время вытворял его умелый язык…

Неожиданно Лиам разжал их тесные объятия и, с величайшей неохотой оторвавшись от ее чувственных губ, хрипло сказал:

— Послушай, Элис. Я должен извиниться перед тобой…

— Конечно, — пробормотала она. — Но почему ты остановился? Как видишь, я в восторге от твоего способа просить прощения…

— Но ты же сама столько раз убеждал меня, что секс приносит нам лишь одни неприятности…

— Неужели? Значит, я ошибалась. Говоришь, одни неприятности? А как же удовольствие, которое мы доставляем друг другу? А как же… — Элис нежно похлопала себя по животу, — наш малыш? Я ни о чем не жалею и твердо знаю одно: не могу жить без тебя! Всю неделю, что мы с тобой не виделись, я просто не находила себе места от тоски…

Лиам ласково погладил ее по щеке:

— Значит, ты все-таки поняла, что мы обязательно должны пожениться?

— Нет, — смутилась она. — Просто я хотела сказать, что безумно скучаю и… люблю тебя, вот и все.

— О, Элис… — вот то единственное, что он смог вымолвить, услышав это неожиданное признание.

— Не беспокойся, Лиам: я не жду, что ты ответишь мне взаимностью… — не поднимая глаз, продолжала она. — Мне достаточно просто быть с тобою рядом так часто, как это возможно.

— Это очень благородно с твоей стороны, Элис, но… Тебе не кажется, что ты немного опоздала? И как только тебе в голову могла прийти подобная вздорная мысль?!

— Опоздала? Почему? За что ты сердишься на меня? Не понимаю…

— В Сиднее я вдруг понял, что тоже люблю тебя, глупая, и даже осмелился намекнуть на свои чувства в карточке, вложенной в посылку с той вазой!

— Но там было написано только два слова:

«Безумно скучаю..» — растерянно пробормотала Элис, все еще боясь поверить своему счастью, ненароком спугнуть его.

— А разве ты не обратила внимания на то, как она была оформлена? Точно в центре большое сердце, а под ним золотистыми буквами написано ЛЮБЛЮ… — Когда же она отрицательно покачала головой, он не смог удержаться от ироничного замечания: — А я-то думал, что все женщины мгновенно понимают намеки подобного рода и с легкостью читают между строк!

— Не все, как видишь… — Элис была раздосадована: ее гордость только что получила удар ниже пояса.

— Ну-ну, не хмурься, дорогая. Лучше дослушай эту историю до конца. В тот день, когда ты сообщила мне о своей беременности, я собирался признаться тебе в любви…

— Но вместо этого стал говорить высокопарные слова о том, что хочешь защитить меня от пустых сплетен.

— Совершенно верно. Но, думаю, ты не станешь отрицать тот факт, что в данной ситуации я имел полное право в лучшем случае на растерянность. Однако твоя — безусловно, приятная, но, пожалуй, чересчур неожиданная — новость, признаюсь честно, сразила меня наповал…

— Я знаю о твоем несчастье, Лиам, — вдруг совершенно неожиданно выпалила она и тут же испуганно зажала себе рот рукой: «Я же совсем не это собиралась сказать! Боже, что я натворила…»

Несколько секунд его лицо вообще ничего не выражало, но в конце концов ему все-таки удалось совладать с эмоциями и тихо спросить:

— Откуда?

— Джулия рассказала мне. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Вовсе нет. Я уже давно хотел обо всем рассказать, но никак не мог собраться с духом…

— Оно и понятно. Трагедии такого масштаба остаются в памяти на всю жизнь! Я искренне сочувствую твоему горю…

На лице Лиама появилась печальная улыбка.

— Спасибо. Ты и представить себе не можешь, что значат для меня эти твои слова! Помимо прочих несомненных достоинств, у Джулии есть одна поистине удивительная способность: она всегда точно знает, когда и что нужно сказать или сделать, чтобы помочь близкому человеку.

— Да, она уникальная женщина! — охотно согласилась Элис и тут же притворно сдвинула брови и нахмурилась, стремясь как можно скорее уйти от этой болезненной темы, чтобы не бередить кое как затянувшиеся раны далекого прошлого. — Но… давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Иначе я снова начну ревновать тебя к ней…

— Неужели? — судя по голосу, Лиам был явно польщен.

— Можешь не сомневаться, — с улыбкой ответила она.

— Тогда давай вернемся к обсуждению наших отношений. Это тема тебя больше устраивает?

— И ты еще спрашиваешь!

— В тот незабываемый вечер у меня в кармане лежал один маленький сюрприз для тебя…

— Какой?

— Да так, ничего особенного: милый пустячок. Обручальное кольцо.

— Обручальное кольцо?! — как эхо повторила Элис, не веря своим ушам. — Значит, ты собирался сделать предложение до того, как узнал о моей беременности?

— Именно.

«Кто знает, что было бы, прояви я в тот вечер чуть больше терпения и выдержки, тем самым позволив ему высказаться первым! Возможно, уже сегодня я была бы женой Лиама Конвея!» — от волнения у Элис перехватило дыхание в закружилась голова, а мысли, мешая друг другу, слились в хор бессвязных голосов.

— Не будь я от природы здравомыслящим человеком, наверняка сделал бы тебе предложение в день нашего знакомства.

— В баре «Хиппо»? Ты шутишь!

— Да-да, прямо там. Я прекрасно помню, что сразу обратил внимание на твои прекрасные грустные глаза. Ты — такая таинственная и печальная — сидела в полном одиночестве у барной стойки и неторопливо помешивала трубочкой кубики льда в пустом бокале. Я нашел повод познакомиться, а потом мы пили коктейль. Кажется, он назывался «Ночное возбуждение»?